Сергей Куликов - Пленник времени

Короткие сумерки быстро переходили в ночь. В это время в хижину вошли два бородатых афганца. Все мужчины бурно начали обниматься, похлопывая руками друг друга по плечам и спине. Кулаков равнодушно смотрел на эту церемонию, никак не выражая своих чувств. Наконец все развалились вокруг стола, и женщина быстро поставила перед каждым пиалу с горячим мясным бульоном, а посреди стола водрузила большую глиняную тарелку с кусками бараньего мяса. Афганцы шумно ели, громко разговаривая, и изредка бросали косые взгляды на Кулакова. Генка разговора афганцев не понимал, только иногда улавливал произнесённое имя Мустафы. После еды Кулакова разморило, и он уснул тут же за столом, откинувшись на подушки. Громкие голоса и смех афганцев ничуть не беспокоили его. Кулаков был ещё слаб после болезни, да и усталость целого дня езды верхом давала знать. Конечно, езда на лошади по горам несравнима с пешим переходом, но Генка на лошадях верхом никогда долго не ездил, и потому сильно утомился.

Утром Кулакова разбудил Хамид, жестами давая понять, что надо подниматься, есть и двигаться дальше. Когда Генка вышел из лачуги, то чуть не задохнулся с непривычки холодным, разряжённым воздухом. Всё вокруг от инея было белым. В вершинах снежных гор только начинало играть солнце. Лошади были уже осёдланы и готовы к дальнейшему путешествию. После завтрака, состоявшего из кислого молока с куском лепёшки и горячего чая, трое афганцев и Кулаков отправились дальше, в сторону заснеженного горного хребта. Пока путники пересекали небольшое горное плато с альпийскими лугами, солнце пригрело южные склоны гор, растопив утренний иней. Под лучами утреннего солнца капельки росы засверкали всеми цветами радуги, как бриллианты. Вскоре альпийские луга закончились и лошади зацокали копытами по каменистой тропе.

Хорошая тропа около полутора метров в ширину, плавно начала подниматься к самому гребню горного хребта. По такой тропе мог свободно передвигаться большой караван гружёных верблюдов. Возможно, это был участок какого-то древнего, караванного пути ещё со времён Александра Македонского. Миллионы копыт лошадей, верблюдов и овец, веками утрамбовывали склоны гор, пока не получилась тропа, похожая на узкую дорогу. Кулаков взглядом проследил куда вела тропа. Тропа была хорошо видна на склонах гор и кое-где вверху, под самым гребнем, проходила по свежевыпавшему снегу. Генка увидел перевал, в который тоненькой ниточкой упиралась тропа. Перевал был в снегу, и потому чёрная ниточка тропы отчётливо выделялась на фоне белого снега. Вероятно, недавно прогнали отару овец с летних пастбищ на зимовку. По ходу лошадей, он определил, что до перевала путь займёт часа два.

Кулакову вдруг ужасно захотелось определить высоту перевала, но ориентироваться по каким-либо признакам в этих горах он не мог, поскольку здесь был впервые и не по своей воле. Генке никто не мешал думать, а мерное покачивание в седле, только способствовало этому. Вспомнились Фаны, Гиссарский хребет, которые отдалённо напоминали эти горы. Как понимал Генка, это была горная система Гиндукуш. О Гиндукуше он знал немного. Как-то перелистывая энциклопедический словарь прочитал краткое описание гор Гиндукуша, но это были скудные сведения, из которых он почерпнул только то, что высота гор достигает до семи с половиной тысяч метров. Кулаков начал прикидывать, вычислять, сопоставлять различные приметы определения высоты гор с теми приметами, которые ему были знакомы по Северному Тянь-Шаню, Фанам, Гиссарскому хребту. По самым грубым и приблизительным расчётам, у Генки получилось, что перевал, к которому направлялись всадники, должен быть не ниже, чем 4500 метров над уровнем моря. Много позже, Кулаков узнает истинную высоту перевала и окажется, что он ошибся совсем ненамного. Перевал был выше всего на каких-то 200 метров!

Вопреки ожиданиям Кулакова, тропа с перевала пошла не вниз, а горизонтально начала петлять среди скал по северному склону горного хребта. С северной стороны склоны гор были полностью покрыты глубоким снегом. Отчётливо просматриваемая тропа тянулась до небольшого отрога основного хребта и исчезала за ним. Почти с самого перевала круто вниз спускался большой ледник. Его язык терялся где-то далеко внизу каменистого ущелья. Неяркое ноябрьское солнце скрылось за гребнем хребта, как только путники начали движение по горизонтальному участку пути. Сразу же стало очень холодно, а лёгкий ветерок усиливал это ощущение.