Эндрю Лапкин - Исход

Некоторое время спустя Ронни допил кофе и мастерски расправился с маффином. К сожалению, штанина сохла предательски медленно, поэтому Андерсон решил остаться и посмотреть шоу именно здесь. Однако он чувствовал себя немного неудобно и решил заказать что-нибудь еще, даже если для этого ему придется отказаться от своего ритуала посещения Старбакса на пару месяцев. Безлимитный кофе и легкий ужин показался ему отличной идеей. Ронни выждал момент, когда на горизонте вновь появится Джил, и сделал ей знак, чтобы она подошла.

– Что-нибудь еще? – снова ее приветливый взгляд, но без какой-либо игривости и еще в нем чувствовалась некоторая усталость.

– Да, полагаю, мои брюки не дадут мне уйти отсюда еще некоторое время, – он немного замялся, бросил взгляд вниз и снова вернул к Джил. – Я бы хотел безлимитный кофе и салат «Цезарь», – он задумался, посмотрев вверх. – Но только двойную порцию салата.

– Безлимитный кофе и двойной «Цезарь», понятно, это все? – Джил ждала.

– Да, это все.

– Хорошо, будет сделано, – отдав честь на манер военных, она улыбнулась еще шире, развернулась и пошла в сторону кухни.

Ронни нравилась эта ее оживленность, она ее отличала от других девушек. Особенно от его бывшей жены – всегда спокойной и рассудительной. В его глазах она становилась особенной.

Спустя двадцать минут Андерсон получил свой заказ, чарующую улыбку и пожелание приятного аппетита. До старта эфира «Все или ничего» оставалась уйма времени, и он решил, что с едой можно не торопиться. Главное – доесть до начала передачи, чтобы потом ни на секунду не отвлекаться от экрана.

Похоже, я себя переоценил, – подумал Ронни, глядя на недоеденный салат. Он отодвинул тарелку в сторону и взглянул на часы, висевшие на стене кофейни. Еще пять минут. Неожиданно, он начал чувствовать, будто его в его легких прибавилось места, дыхание замедлилось, но стало глубже, кровь начала приливать к голове, а от спины к шее побежал слабый электрический импульс, который через долю секунды создал фейерверк в каждой части мозга – фейерверк, похожий на тот, который бывает Четвертого июля. У него перехватило дыхание, и он начал хватать ртом воздух, пытаясь прийти в себя. Шум вокруг уходил на задний план, в ушах все громче и громче слышался звук его дыхания, время будто замедлилось, почти остановилось. В тот момент, когда на экране появилась заставка «Все или ничего», он почувствовал что-то похожее на удар по голове. Все резко стало ярким, звук стал таким громким, как будто он сидел прямо около оркестровой ямы. И в этот момент дирижер дал знак, что необходимо сделать акцент. Время ускорилось и это дало ощущения полета вниз на американских горках, но после быстрого «спуска» ощущение времени плавно вернулось к привычному, стало «нормальным». Ронни выдохнул и сосредоточился на экране. Он начал очень быстро притоптывать правой ногой, ожидая появления ведущего.

На экране появилось изображение студии, играла музыкальная заставка, которая не менялась с самого первого выпуска капитал-шоу.

– Да-а-а-мы и господа! Наш бессменный ведущий: Са-а-а-ймон Дже-е-ексон! – вытянул диктор, в студии раздались аплодисменты, а в зале кофейни – невнятные вопли и свист, кто-то просто стучал кулаком по столу.

В этот момент из-за кулис появился мужчина в темно-синем костюме. Ронни просто обожал Саймона, считал очень харизматичным, а его взгляд, будто источал некую мудрость. Было что-то еще неуловимое в этом взгляде.

– Добрый вечер! Рад приветствовать вас в нашей студии. Прежде всего, хотел бы поздравить нашу команду с трехсотым выпуском «Все или ничего»! – он резко взмахнул рукой вверх, в этот момент прожекторы зажглись еще ярче. Андерсон жадно ловил любое его движение, каждое слово. Боже, как бы я сейчас хотел быть там.

Джексон поаплодировал команде, сделал небольшой поклон съемочной – этот момент был красиво запечатлен камерой из-за кулис: было видно, как члены съемочной группы улыбаются ведущему с благодарностью.

Саймон Джексон сделал многозначительную паузу, лицо его стало серьезным. Он ждал, когда шум в студии прекратится.

– Еще тише, – его лицо по-прежнему было очень серьезным. В студии воцарилась тишина. Он невероятен. – В честь трехсотого выпуска нашей замечательной программы мы бы хотели сделать небольшой экскурс в прошлое и посмотреть, как поживают наши победители, а также одни из самых первых проигравших, – фоном играла тревожная музыка. – Ну и, конечно же, будет новый игрок! – съемочная студия взревела, зал в кофейне шумел не меньше, сейчас по всей стране наверняка творилось что-то невообразимое.