Александра Чацкая - Агнец

– Что будет с тобой? – волнуясь, спросила Юка.

– Я всё переживу, чтобы они со мной не сделали.

Мы подошли к корпусу. Я огляделась. Всё было как прежде. Мусор на асфальте, разбитая бутылка портвейна. Это казалось подозрительным.

– Давай, иди, – сказала я, сжимаю её руку. – Юка, я хочу пожелать тебе удачного полета. Я рада, что встретила тебя. Не забывай меня! – воскликнула я.

– Мэй, я не забуду! – Юка обняла меня. – Я много чего хочу сказать тебе, но не могу найти подходящих слов. Большое спасибо тебе, за то, что ты спасла меня. Я рада нашей встрече.

– Ты тоже спасла меня и мою серую жизнь. А теперь иди, – я напоследок крепко обняла Юку. – Иди же!

Она вышла на асфальт. Юка улыбалась сквозь слёзы.

– Мэй, никогда не сдавайся! А если сдашься, вспомни меня, я всегда буду рядом с тобой! – она смотрела на меня своим сияющим взглядом. – Мэй, я буду ждать тебя! – Юка остановилась возле двери и посмотрела на меня, взглядом, дарующим надежды. – Мы обязательно встретимся. Обещаю, – прошептали её губы.

– Встретимся, – сказала я. – Я буду помнить тебя! – крикнула я.

Юка исчезла. Я продолжала смотреть на дверь. Мне хотелось догнать её. Мои ноги будто рвались вперед. Я села на землю и закурила. Слёзы стекали по щекам. Дрожь в моём теле не унималась. Мне было и радостно и страшно.

– Теперь будь, что будет, – прошептала я, усмехаясь. – Надеюсь, что моя счастливая звезда ещё не погасла.

***

Краем глаза я заметила фигуру Серафима. Он стоял, прислонившись к шкафу. Я повернулась к нему и сказала:

– Я не услышала, как вы вошли.

Серафим улыбнулся. Сегодня он был весел и выглядел очень нарядно. Его яркая туника сияла разноцветной вышивкой, а зелёная мантия была аккуратно выглажена и вычищена.

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, – ответила я. – Знаете между добротой и глупостью очень тонкая грань, – сказала я, печально улыбнувшись. – Самоотверженно помогать людям – это доброта или глупость? – спросила я.

– Глупая доброта порождает умную жесткость, – ответил Серафим. – Ты слышала такое выражение?

Я отрицательно мотнула головой.

– Моя подруга сказал мне: «Ты всех защищаешь и оберегаешь. А кто защитит тебя?» – сказала я. – Этот вопрос довольно лёгкий, но он поставил меня в тупик. Хотя ответ на него был очень прост.

– Не занимай свою голову такими мыслями, – сказал Серафим и улыбнулся. – Мала ты ещё.

Я обиженно замолчала, отворачиваясь. Серафим успокаивающе погладил меня по голове.

– Вы сегодня нарядный, – сказала я, разглядывая его одежду.

– Сегодня праздник, – ответил Серафим. – Мы всей страной почитаем божество Язгу.

– Это та белая птица, что на картинах? – спросила я.

– Да. Эти картины современного художника. Картины – это его благодарность за исцеление. Кто-то считает, что они ужасны. Возмущаются и кричат, что художник изуродовал обличие божества. Но мне нравиться взгляд молодого человека на божественную тематику. – Серафим улыбнулся. – Многие люди не видят всю суть его картин.

– Значит Язга выглядит иначе? – спросила я. – Это божество исцеления?

Серафим о чём-то задумался на мгновение и начал свой рассказ:

– Долго шла война между королевскими сыновьями. Много людей вели они за собой на погибель. И плакала земля, и плакали люди. Падали кровавые тела и застелили землю год за годом. Гибли и дети, и взрослые, кто от меча, кто от голода. Вырезали весь королевский род. Закончилась династия Кровавого Монарха. На смену войнам пришли болезни. Заполонил ослабшую страну смрад тел гниющих, и умирающие стоны были слышны из всех домов. И небо озарилось алым пламенем, и ветер взбушевал, и спустилась с неба большая птица. Чиста, светла и белоснежна, расправив крылья, обнажила она человеческую плоть свою. И человек и птица, ступало лапами по больной земле. С лица его потоками стекали слёзы. Он омывал слезами тела больных, и чистая слеза его давала исцеление всем страдающим и хворым. Изгонял он ото всех смрадных бесовских змиев. И где плакал он над умирающими, стала вырываться из-под земли исцеляющая вода.

– На этом месте построили святилище, – послышался голос Альбы откуда-то с улицы.

Я раздвинула шторы. Альба улыбалась, положа руки на подоконник. Её волосы были заплетены в косу и обвивались вокруг головы. Они были украшены белыми, искусственными цветами. Белое платье подчёркивало её фигуру и красоту смуглой кожи. Аккуратная зеленая вышивка придавала платью ещё более красивый вид. Больше всего притягивала взгляд золотая брошь в виде веточки с листьями.