Николай Шмелёв: Фобос (СИ)

Из заплечных мешков товарищи Фе извлекли две каменные флейты, изготовленные из кремнистого сланца. На первый взгляд они выглядели неказисто, но это впечатление складывалось только при беглом взгляде, да и качество грабителям было ни к чему — важен результат. Обработанный плазменной горелкой, халцедон тускло отсвечивал матовыми боками в руках «музыкантов». Поднеся флейты к губам, они заиграли, кто во что горазд, постепенно настраиваясь на волну ключа и отсутствующего хозяина. Внутри Фе прошла приятная вибрация, возникшая от звуков инструментов, а ключ в руке задрожал мелкой дрожью. Войдя в резонанс с ключом, Фе только и успел

подумать о том, что товарищам бронтозавр на ухо наступил, как механизм замка щёлкнул. Издав скрипучий звук, каменная дверь с шумом соскользнула вниз…

Мексика. Район полуострова Юкатан. Владения Ольмеков. Времена бессмысленных и чудовищных, по своим масштабам, человеческих жертвоприношений.

Царь Ольмеков стоял на вершине большой ступенчатой пирамиды, оставшейся от таинственных предшественников. Перед ним открывались зелёные дали орошаемых полей, возделываемых соотечественниками и рабами, захваченными в военных походах. Последним доставалась наиболее тяжёлая работа, которую на них с радостью возлагали местные земледельцы. Солнце поднялось высоко и палило немилосердно. Марево туманных далей тонуло в дрожании раскалённого воздуха, и царь уже намеревался спуститься к прохладному бассейну с пресной водой, как неожиданно, из глубины строения показался Главный жрец. Последний пребывал, в некотором волнении, и с ходу заявил:

— О, Великий вождь, Темопукль разгадал загадку таинственного цилиндра!

Оба немедленно поспешили внутрь пирамиды, намереваясь лично проследить за ходом демонстрации неведомого чуда.

В противоположном углу зала стояла невысокая колонна непонятного назначения. Ещё неделю назад Главный жрец принёс большой монокристалл бесцветного топаза и установил его на вершину колонны, с пояснением своих действий: «Для красоты. Думаю — лишним не будет».

Темопукль намазал валик вонючей краской растительного происхождения и пустил под ним полотно белой ткани. Ткань выползала из-под цилиндра с красивым узором, а под ней, с обратной стороны, бегал загадочный голубоватый огонёк — от края к краю. Неожиданно, земля вздрогнула так, что поколебались стены пирамиды, а присутствующие при демонстрации, еле удержались на ногах. Наступила нестерпимая жара, а бесцветный топаз в дальнем углу прямо на глазах изменил цвет. За пару секунд он прошёл три стадии окрашивания: оранжевый, янтарно-коричневый и голубой. В итоге, взору присутствующих предстал кристалл пронзительного сине-голубого цвета потрясающей глубины.

Присутствующие при демонстрации еле успели выбежать на свежий воздух, не желая сгореть заживо. Все долго гадали, что это могло значить, пока не прибежал перепуганный помощник главного жреца. Он и рассказал, что неподалёку разверзлась земля и всё, что было на

ней, провалилось в пропасть. Это посчитали дурным знаком.

Большое скопление народа посередине поля возле огромной дыры, дна которой не было видно, проявляло крайнее волнение. Измерение связанных вместе верёвок, показало глубину в тысячу локтей. Как это себе представить в воображении, никто не знал. Померившись длиной

рук, собравшиеся уяснили, для себя, что они все разные: и руки, и мысли, и выводы. Выводы царя оказались более определёнными — всех в яму.

Доморощенного красильщика закатали в ткань, которую он сам покрасил и принесли в жертву рассерженному духу, якобы, поселившемуся в огромной воронке. Станок похоронили там же, вместе с носильщиками и посчитав этого недостаточным, отправили в

пасть к чудищу футбольную команду — заодно. На всякий случай. Главный жрец хотел намекнуть про одиночество, но, благоразумно промолчал.

Орбитальное поселение на околоземной орбите.

На диспетчерском пункте станции «Орбитер», выполняющей функции космопорта, царило повышенное оживление, граничащее с паникой. На полном ходу, к причальному трапу направлялся грузовой бот «Фобос», не сбавляющий скорости и на запросы станции, отвечавший гробовым молчанием. Нервное напряжение неумолимо нарастало. Диспетчер Хьюз Свейз уже охрип: то вызывая на связь грузовик, а то взывая к дежурному программисту Алану Ронксу, не способного справиться со своей задачей: