Владимир Михайлов - Завет Сургана

А когда закончили, весь остальной груз на наших же вездеходах через него перегнали на их сторону и постепенно затащили вот сюда. Загубили на этом деле все машины каравана: дороги тут аховые. Но затащили. Так что можно хоть сейчас промысел оборудовать. Только – где?

– И с тех пор вы тут загораете? Сколько же это времени?

– Захотел! Мы бы не против, конечно. Но нас сразу же заставили новый туннель делать, еще длиннее, с самого верха и с выходом к большой воде. И от него – от норок сюда вот.

– Стой-ка. Сверху – это откуда?

– Арук его знает, как оно там называется. Выше, чем тут, хотя и ненамного.

– Ага. А сверху там еще – маскировочный тент громадный, да?

– Не было там никакого тента.

– Не было?

– Откуда же ему взяться? Это мы его и поставили перед тем, как начать оттуда проходку. А до нас его, понятно, не было.

– Значит, это – ваших рук дело?

– Если бы только. Мы там им целый дворец выдолбили – наверху. Правда, зачем – не знаю: никакой начинки для него у нас не оказалось. Если что и привезли, то уже после нас. Правда, условия для работы были нормальные: взрывчатку доставляли столько, сколько требовалось, не знаю уж, где ее брали.

Тоже, наверное, грабили где-нибудь.

– А что же с этим вот оборудованием собирались , делать, не говорили?

– Ну так – в общем. Сказали, что теперь наше дело – все содержать в порядке, строительство ненадолго откладывается, но сразу после войны начнем строить. Что, война и правда идет? Мы ведь тут сидим, ничего не знаем.

– Неужели никакой связи тут нет?

– У нас-то? Кто же нам ее даст – пленным? У этих-то есть что-то – ищите, может, и найдете.

– Найдем. Слушай, я вот не пойму: что же, весь караван, такие грузы, такие работы провернули, все вы одни? И караваном кто командовал, ты?

– Скажешь тоже. Начальник был – квадрат-воин, и еще было десятка два его ребят, только не из войск, а ОСС. Они и работали с нами, все делали. Но когда мы этот дворец закончили, нас – сюда, а они все там остались. Что с ними сейчас – мы не знаем. А мы тут все специалисты.

– С вами ясно. Теперь так. Покажете нам, где этот, как ты сказал, отнорок начинается и как в него попасть. Вообще – все насчет этого второго туннеля. Мы туда уйдем, а вы останетесь. И этих вам оставим – не боитесь?

Строитель усмехнулся:

– Если хотите сохранить их здоровенькими, лучше заберите с собой. А то…

– Понял. Но нам они ни к чему – лишняя обуза на марше. А вы их все же поберегите: может, пригодятся. Вот что: пока мы тут, запишите их имена для меня.

– Да к чему…

– А уж это мое дело. Давай-ка без пререканий.

– Слушаюсь.

– Пиши список. И – тронемся.

– Учтите: тут, в отнорке спокойно, но если выйдете в большой туннель – там движение может быть посильнее.

– Спасибо. Учтем.

Онго обернулся к разведчикам:

– Оружие разобрали? Запаслись, чем смогли? Тогда пошли. Веди, подофицер, показывай, где тут какие крысиные норы. И просвети попутно: как тут всякие ходы отпирать снаружи и изнутри.

– Да я вам общий ключ дам и покажу как.

– Это хорошо. Давай сюда. Ну – шагом марш.

– Ну что, пилот – готов к последнему полету? Сидо смотрел в глаза пленника и ясно видел: в какие-то мгновения в них отчетливо прочитывался страх, но летчику, наверное, громадным усилием воли удалось с ним справиться. И он, не отводя взгляда, проговорил:

– Я готов. Но хотел бы попрощаться с товарищами.

– Это ты успеешь сделать в полете.

– Они тоже?..

– Тоже не умнее тебя, это верно.

В агралете бывший экипаж Гумо, все трое, только обменялись взглядами, прощаясь. Если и были у них надежды как-то перевернуть свою судьбу, находясь в воздухе, то теперь от нее не осталось и следа: каждый из них был пристегнут наручниками к скобам в переборке, так что ни малейшей свободы движений не оставалось. А кроме того, на каждого приходилось по трое солдат, готовых к действию в любое мгновение. Только четвертый был свободен от конвоя; но он и без того вел себя очень тихо, упакованный в пластиковый мешок, лежал в хвостовой части салона, и от него веяло холодом морга.

Взлетели. Почти час прошел в молчании, в спокойном полете.

Квадрат-воин, командовавший охраной, лишь в самом начале предупредил арестованных, вернее было бы сказать – приговоренных:

– Если кто-нибудь захочет сделать заявление, я готов принять его в любой миг. Но только по делу, о котором вас уже допрашивали. Пустые разговоры ни к чему.

Заявлений никто делать не стал. Только пилот пробормотал: