Валерий Моисеев - Ворон (СИ)

Не желая испытывать судьбу, Алекс сдавленно вскрикнул и рухнул наземь. Вскоре раздался еле слышный цокот собачьих когтей об асфальт и шумное дыхание собак. Алекс отчетливо видел, как два оставшихся в живых доберманы несмело трусили в его сторону. Неожиданно из темноты в свет фонаря выступили две рослые человеческие фигуры. На лбу одного из них вверх окуляром торчал прибор ночного видения, который тот задрал вверх за ненадобностью. В их, вытянутых вперед руках, тускло блестели стволы огромных пистолетов.

— Не иначе, америкосовские кольты! — мелькнуло в голове у Алекса.

По мере приближения к его распростертому на асфальте телу настороженность охотников спадала. Этому в немалой степени способствовало то, что падая, Алекс умудрился приземлиться лицом прямо в небольшую лужу. Будь она поглубже, ему бы сейчас пришлось пускать пузыри.

— Расслабься, я сам видел, как пуля угодила ему в голову. Вон, смотри, сколько кровищи натекло! — хрипло расхохотался один из охотников, приняв черное пятно воды за кровь.

Алекс не целясь, от живота, где находилась рука сжимающая пистолет, выпустил в весельчака две пули. Следующие две угодили в его компаньона. Прежде чем упасть, первый успел сделать неприцельный выстрел, после чего Алекс разрядил в него остатки обоймы. Грохот от выстрелов стоял страшный. Звук выстрелов резонировал в полупустых мусорных контейнерах.

К этому времени оба охотника уже лежали, а вокруг них, на пыльном асфальте, растекались лужи самой настоящей крови. Два оставшихся добермана, едва началась стрельба, окончательно растворились в темноте и больше не показывались.

Алекс подобрал выпавшие из рук убитых им охотников пистолеты. Теперь он стал счастливым обладателем двух «Беретт» и четырех запасных магазинов к ним. Плечевые кобуры он не стал снимать с трупов, справедливо полагая, что все они перемазаны в крови, и рассовал новоприобретенный арсенал по карманам своего необъятного плаща.

К этому времени к Алексу присоединились Хоттабыч и два других бомжа. Гера уже давно терся об его ноги и мешал, как мог, горя желанием поучаствовать.

— Надо ноги уносить, пока не поздно! — прохрипел старший бомж.

— Что, полиции боишься? — насмешливо глянул на него Алекс.

— Нет, воронов! — ответил тот.

— Каких еще воронов? — недоверчиво глянул на него Алекс.

— Ну, тут такое дело, — замялся Хоттабыч, тщательно подбирая слова.

— Че ты мнешься, словно мятный пряник? — заорал на него Алекс.

— Да, думаю можно ли тебе доверять, — несмело признался тот.

— Я, между прочим, только что спас твою задницу и этих двух питекантропов, от хрен знает чего!

— Короче, этих уродов, которые работают на Ворона, мы тоже называем воронами, — сделав над собой видимое усилие, ответил Хоттабыч.

Трое бомжей, волею случая, из врагов неожиданно превратились в союзников Алекса. Им удалось благополучно покинуть место происшествия до того как туда заявилась полиция. Когда начали завывать сирены, они были уже в нескольких кварталах от достопамятной помойки.

Укрывшись в одном чрезвычайно конспиративном месте, словно специально созданным для этого, они наконец-то почувствовали себя в безопасности. Фактически это было бомбоубежище, расположенное в подвале заброшенного пятиэтажного дома, сталинской постройки. Всю электрическую проводку уже давным-давно выдрали и сдали в металлолом, но в укромном месте лежал фонарик с запасными батарейками и пара свечных огарков. Кроме того все три деклассированных элемента превосходно ориентировались в хитросплетении подземного лабиринта. Так что проблем с ориентированием в полутемном подвале не возникало.

В дальнем углу бомбоубежища одно помещение было расчищено от строительного мусора, и в нем царил относительный порядок. Неразлучная троица каким-то образом ухитрилась затащить туда пару диванов и три кресла. Все они были продавлены настолько сильно, что пятая точка, восседающего на них человека, фактически опиралась на стылый бетонный пол.

Старший бомж которого, как оказалось, звали Семеныч достал дюжину аптечных пузырьков с настойкой пустырника. Угощение было разлито в четыре щербатых граненых стакана. Из закуски была почти целая палка салями, лишь слегка тронутая плесенью и крысиными зубами, да черствая французская булка.

Произнося тост по поводу их чудесного спасения, Хоттабыч предложил написать хвалебную оду в честь битвы при мусорных контейнерах. Но Алекс скромно отказался и от выпивки и от чести быть навечно запечатленным в бессмертном творении Хоттабыча.