Валерий Моисеев - Ворон (СИ)

Жадно припав к горлышку, Алекс с наслаждением влил в себя около литра холодной воды. Даже то обстоятельство, что она сильно отдавала железом, не могло испортить полученное им удовольствие.

— Блин, оказывается, как мало надо человеку для счастья! — подивился он, утирая рот тыльной стороной ладони.

Алекс решил обосноваться в заросшем кустарником дворе, расположенном неподалеку от магазина. Натащив лежащие возле склада картонные коробки, он соорудил себе из них некое подобие палатки. Место длят ночлега было выбрано таким образом, что с двух сторон спину Алекса надежно прикрывал забор из ржавого, давно некрашеного профнастила. Подобраться к нему можно было лишь спереди.

Провозившись с полчаса на жестком ложе из старых газет, натащенных с помойки, Алекс, наконец-то, провалился в тяжелый беспокойный сон. Ему снились какие-то кошмары. Сначала он гнался за кем-то, потом кто-то или что-то, ужасно страшное, гналось за ним.

Неожиданно, Алекс проснулся весь мокрый от холодного, липкого пота. Мгновение спустя он понял, что его разбудил чей-то настороженный пристальный взгляд. Рука его проворно юркнула под куртку. В тусклом свете нервно мигающего фонаря блеснул пистолетный ствол.

Алекс уже собирался вскочить на ноги, чтобы дать достойный отпор, когда из густой черной тени на освещенное пространство вышел большой рыжий кот.

Не веря своим глазам, Алекс радостно воскликнул:

— Гера?

На что котяра, сузив желтые глаза, кивнув на оружие в руках Алекса ехидно мяукнул, что-то вроде:

— Пушку спрячь, придурок!

Поспешно сунув пистолет в кобуру подмышкой, Алекс сгреб Геру в охапку и радостно хохоча, приблизил свое лицо к его наглой физиономии:

— Жив, братишка!

На что кот по-собачьи лизнул Алекс длинным шершавым языком прямо в нос.

Процесс перевоплощения Алекса в бомжа прошел быстро и безболезненно. Этому в немалой степени способствовало участие в данном мероприятии Геры. Кот, последние пару месяцев проведший на улицах и городских помойках, прекрасно ориентировался во всех тонкостях бродячей жизни. Его многочисленные советы помогли Алексу сменить свой привычный имидж.

Он с удивлением обнаружил, что отсутствие ноутбука, ранее необходимого для свободного общения с котом, ему нисколько не мешает. Выяснилось, что, казалось бы, обычное кошачье мяуканье имеет массу оттенков и звучаний. Благодаря этому, Алекс довольно скоро научился понимать своего хвостатого напарника с полуслова.

К слову сказать, в науке превращения в опустившегося, асоциального типа не было ничего сложного. Всего через несколько дней подбородок и скулы новоявленного бомжа покрылись плотной щетиной. Руки он специально извозил в грязи, и теперь они выглядели, так словно он не мыл их с момента своего рождения.

Для того чтобы скрыть короткую армейскую стрижку, Алекс напялил на голову оплывший, словно размякшая ватрушка, большущий берет крупной вязки. По нему шли широченные полосы желтого, красного и черного цвета. Ни дать ни взять — германский флаг.

Этот предмет гардероба был позаимствован у одного вконец обдолбанного нарка, которого, как-то по случаю, обнаружил Гера. Тот отмокал в, мокрых после дождя, густых зарослях сирени после убойной дозы. Когда рыжий кот подошел к нему и зубами стащил с его ополоумевшей головы берет, он воспринял это как должное, приняв его за очередной глюк.

На ногах у Алекса были щегольские, замшевые мокасины. Для того чтобы отвалившиеся подметки не тормозили его при ходьбе, он заботливо перебинтовал их скотчем. Наряд его завершал длинный плащ из потертого дерматина с кокетливыми погончиками.

Из аксессуаров присутствовала лишь большая кирзовая сумка. Она была настолько драная, что байкер, которому она верой и правдой служила долгое время, после многих лет душевной борьбы, все же расстался с ней и с почетом препроводил ее на заслуженный отдых, выбросив на помойку.

Алекс справедливо подозревал, что обратный путь возвращения к нормальному привычному облику и образу жизни займет гораздо больше времени. И почти наверняка он будет сопряжен с определенными трудностями. Впрочем, в данный момент это занимало его меньше всего.

Трое бомжей зажали его в небольшом пространстве между кирпичной стеной и загаженными мусорными баками. Настроены они были неприветливо, если не сказать откровенно агрессивно.

— Ну, что, урод, допрыгался? — заботливо поинтересовался старший и потому самый крупный из нищенской братии.