Валерий Моисеев: Ворон (СИ)

Когда Алексу надоел этот кошачий концерт, он предупредил Геру:

— Заткнись придурок, не то высажу!

Плавно влившись в поток машин, Алекс не упускал из вида иномарку Аристарха. Впрочем, в этом не был нужды, ибо ему было прекрасно известно, куда именно тот направляется. Алекс уже успел пробить адрес загородного коттеджа Лютого.

По всей видимости, именно там он и будет «развлекаться» с обесцвеченным, словно мокрица, парнем. Если бы тот знал, что его ожидает, он вряд ли отважился бы на эту безрассудную поездку. Перспектива быть разобранным на составные части, кого угодно могла повергнуть в шок. Вся беда была в том, что, из соображений нравственности, полиция не публиковала фотографии расчлененных жертв Душегуба. Но, по мнению Алекса, это стоило бы сделать, для того, чтобы жители города проявляли большую осмотрительность при знакомстве с незнакомыми людьми.

Всю дорогу до коттеджного поселка Гера сердито сопел и время от времени бросал на Алекса злые взгляды, словно говоря:

— Твое счастье дылда, что ты не мышь!

Виталя, неспешно закручивал гайку, бросая оценивающие взгляды на новенькую. Молодая статная аппаратчица появилась в цехе недавно. И с первого же дня взбудоражила умы мужской части цеха и без того воспаленные беспробудным пьянством.

Впрочем, женская часть цехового народонаселения также приняла активное участие в обсуждении. Вполне справедливо рассудив, что Марина, так звали новенькую, оттянет на себя часть мужского внимания до сих пор безраздельно принадлежащего им.

Довольно скоро женщины выяснили, что Марина — мать одиночка, воспитывающая сына пятиклассника.

— Это во сколько же эта корова родила? — хохотнула Нюся — Я уже не спрашиваю, со скольки лет она во все корки трахается!

Виталя ироничным взглядом окинул ее глыбообразное тело, затянутое в голубой комбинезон. Из него можно было сшить два парашюта и осталось бы еще на трехместную палатку и пару зонтиков.

Покрутив головой, Виталя стыдливо отвел взгляд. Среди цеховых кобелей, Нюся была известна, как — Джомолунгма. Потому что, сорвавшись с нее, в минуты душевной близости, можно было запросто свернуть себе шею.

Как-то раз, по сильной пьяни, Виталя тоже одолел эту неприступную, гордую вершину. Спуск, во всех смыслах, прошел неудачно. Угревшись на мягкой живой перине, Виталя тогда позорно уснул.

Разгневанная Нюся оправдала свое прозвище. И с точки зрения Витали, повела себя, как самая последняя Джомолунгма. Незадачливый любовник слетел с нее в мгновение ока, стоило ей лишь колыхнуть собой.

В результате Виталя отделался легкими синяками и сильным испугом. Спьяну он решил, что цех рушится в результате землетрясения или взрыва. Что было совсем неудивительно, так как, на заводе было полным-полно всякой легковоспламеняющейся химии. Недаром же он назывался Химический завод.

Вот и сейчас Виталя был занят тем, что ремонтировал реактор. Нет, конечно, не атомный, а тот, в котором происходила безвредная и совсем неопасная химическая реакция. Но только в том случае, если все шло с соблюдением правил техники безопасности. В противном случае, двухметровая стальная кастрюля реактора превращалась в довольно опасную конструкцию. Она и внешне-то сильно напоминала «Толстяка», сброшенного американцами на многострадальную Хиросиму.

И сейчас было именно тот самый случай, когда приходилось жертвовать здравым смыслом в пользу производственной необходимости. Если бы начальник отдела техники безопасности завода увидел, чем занят Виталя, его бы хватил, инфаркт, инсульт, ветрянка и болезнь Эбола одновременно.

Квартальный план поджимал. В связи с этим, директор завода душил начальника цеха. А тот, в свою очередь, изводил мозги подчиненных жестким сексом, включая чрезвычайно извращенные формы.

В одном из реакторов неожиданно отвалилась одна из лопастей «мешалки». Нет, она отвалилась не до конца, но один из крепежных болтов по какой-то причине сломался. И вот теперь, внутри гигантской кастрюли перемешивая ее содержимое, со скрежетом зубовным, медленно вращалась «мешалка» скобля, вышедшей из строя, лопастью о стенки.

Реактор пришлось срочно остановить. Если бы лопасть насквозь проскребла эмаль, покрывающую внутреннюю часть реактора, и добралась до стального корпуса, могла возникнуть искра. И дело закончилось бы очень плохо, потому что основным компонентом растворителя, бултыхающегося в реакторе, был ацетон. И было этого добра там около полутора тонн, если не больше.