Валерий Моисеев - Ворон (СИ)

Ему было нечего сказать в свое оправдание. По большому счету, в гибели Репина младшего никто не был виноват. Это сейчас, сидя в кабинете, можно было не торопясь теоретизировать сколько душе угодно и назначать правых и виноватых.

Если бы водитель машины не испугался, врезавшейся в лобовое стекло, сумасшедшей вороны. Если бы он рефлекторно не отвернул руль в сторону и не пробил чугунный парапет моста. Если бы у Репина младшего хватило ума выскочить из машины, прежде чем она рухнула в реку. Если бы вторая ворона не уселась на капот. И если бы Алекс не спугнул ее, не было бы того рокового толчка, после которого машина полетела вниз.

Невооруженным взглядом было видно, что всех этих — «если бы» набирается целый воз и маленькая тележка. А это лишний раз говорило в пользу того, что в случившемся никто не был виноват. Все это был один тупой форс-мажор и ничего боле того.

Но легче от осознания этого факта, почему-то не становилось. Алекс до боли зубовной было жаль несчастного мальчишку. Который и так был не жилец из-за жуткой болезни, превратившей его в страшного, сморщенного старичка.

Командир, безусловно, был прав в одном. Алексу нужно было быстрее принимать решения и молниеносно действовать. Тогда у людей в машине, балансировавшей на краю пропасти, был бы хоть какой-то шанс выжить.

Но, в отличие от майора, Алекс сам был тогда на «горбатом» мосту. Он знал, что время там, каким-то непостижимым образом, внезапно ужалось и спрессовалось словно ДСП. Ни он, ни другие оперативники не были готовы к такому стремительному ходу событий. К тому времени, когда они вышли из состояния непробиваемого ступора, все уже было кончено. И от них уже ничего не зависело. Впрочем, ничего от них не зависело, начиная уже с того момента, когда передние колеса головной машины въехали на этот проклятый мост.

Никому, даже в самом кошмарном сне, не могло привидеться, что обстоятельства вдруг примутся стремительно выстраиваться подобным ужасным образом. Никто не мог этого знать. За исключением, пожалуй, только ворон.

Когда у Алекса впервые промелькнула эта мысль, он неожиданно почувствовал, как волосы у него на голове и теле встают дыбом. Вороны-то как раз и могли знать, чем все это закончится! Правда было сомнительно, чтобы первая из них, на манер камикадзе, прокаркав «Банзай!», ринулась на таран машины, прекрасно понимая, чем это для нее закончится. Какие могли быть побудительные мотивы у птицы, чтобы подвигнуть ее на подобный акт самопожертвования? Во имя какой такой идеи она свернула себе шею о лобовое стекло машины?

Хотя, вся эта маниакальная подозрительность, здорово смахивала на откровенное сумасшествие! В самом деле — откуда было взяться идеям у, каких-то тупых ворон?

Вот этими своими сомнениями, которые упорно не давали ему покоя, Алекс и поделился со своим бывшим шефом. За что и был, подвергнут жесточайшей порке, в переносном смысле, разумеется. Именно после этого, и состоялся вышеописанный, нелицеприятный для Алекса разговор.

Майор полиции просто не мог представить себе, чтобы какие-то безмозглые вороны облапошили его тертых, опытных оперативников. Если бы он принял сумасшедшую гипотезу Алекса за рабочую, на его успешной карьере можно было бы поставить жирный и черный, как паюсная икра, крест. В лучшем случае, его руководство решило бы, что он завел себе маленького пушистого питомца — белочку!

— Насколько я понимаю, более конструктивных версий у тебя нет? Ты, хоть понимаешь, что стоит мне заикнуться про твоих ворон, как я тут же превращусь в посмешище для всего управления? — хмуро глянул он на Алекса и тяжело вздохнув, добавил, — По всем нам давно психушка плачет!

После этого в кабинете надолго повисла тишина.

Когда Алекс уже собрался, было открыть рот, чтобы предложить совершенно сумасшедшую версию случившегося, на столе начальника зазвонил телефон.

Тот некоторое время с нескрываемым омерзением смотрел на елозивший по столешнице аппарат, после чего взял его двумя пальцами и неприветливо ответил. Как выяснилось, звонил сам Юрий Петрович Репин.

Звонок был настолько неожиданный, что майор от волнения встал из-за стола и продолжил разговор, чуть ли не приняв стойку «смирно». Во все время разговора, Алекс неодобрительно поглядывал на шефа, пока тот подобострастно «дакал» в трубку.

Закончив разговор, майор отшвырнул от себя трубку и, опустившись в кресло, покрутил головой.

— Ну? — нетерпеливо поинтересовался Алекс.