Валерий Моисеев - Ворон (СИ)

Достигнув здания заводоуправления Шершавый облегченно вздохнул. Теперь можно и нужно было дать выход кипевшему в нем гневу, который требовал выхода. К тому времени, когда он поднялся на второй этаж, где находился кабинет директора, ему удалось вновь раздуть в себе уголь ненависти к своему обидчику. Причем, до такой степени, что Шершавому казалось, что своим взглядом полным всеиспепеляющей ненависти он может прожечь стену.

В приемной директора он неожиданно натолкнулся на ожесточенное сопротивление бдительной секретарши.

— Юрий Петрович никого не принимает и, вообще, рабочий день уже давным-давно закончился, — отчеканила она, с плохо скрываемым омерзением косясь на фигуру жуткого визитера, внешне напоминавшую обгоревшую спичку. — Вот у вас же есть своя личная жизнь! Почему же вы считаете, что Юрий Петрович не имеет на это права?

— Милая девушка, по милости вашего разлюбезного шефа, у меня нет никакой личной жизни! — ощерил в ухмылке свой безгубый рот Шершавый.

Он прекрасно знал, что его обнаженные десны с желтыми, растущими невпопад зубами выглядят просто омерзительно. Дав секретарше возможность вдоволь насладиться этим потрясающим зрелищем, он достал из кармана своей джинсовки небольшую пластиковую бутылку.

Это была обычная бутылка, из-под Кока Колы объемом ноль три литра, с фирменной ярко-красной этикеткой. Только вот, наполнена она была не напитком цвета жженого сахара, а какой-то прозрачной жидкостью.

Приблизившись вплотную к столу обомлевшей от ужаса девушки, Шершавый скрутил с бутылки красную крышку и небрежно поинтересовался:

— Как тебе понравится, если я слегка подпорчу твою мордашку концентрированной соляной кислотой? И станешь ты такая же красивая как я сам. Поверь, мы будем самой чудной парой в нашем гребаном городе!

Восхищение от такой заманчивой перспективы было столь велико, что секретарша не в силах справиться с обуревающими ее чувствами потеряла сознание.

Подойдя вплотную к обмякшему на кресле телу девушки, Шершавый кисло усмехнулся:

— Да, не переживай ты так! Сюрприз — это! Ну, типа, шутка!

Отхлебнув из бутылки, которой угрожал секретарше, воды он беспрепятственно зашел в кабинет директора.

Едва завидев Шершавого, Юрий Петрович Репин вскочил. При этом он неловко опрокинул кресло, на котором сидел. Оно с грохотом упало на бок. Схватив смартфон, директор принялся куда-то звонить. Но пальцы с перепугу тыкали не туда. Вдобавок ко всему, страшный визитер неожиданно выудил из-за пояса потертый пистолет Макарова. Щелкнув предохранителем, он оглушительно передернул затвор и направил ствол прямо на Юрия Петровича.

— Ну, здравствуй, директор, что не ожидал меня увидеть? — довольный произведенным эффектом ухмыльнулся он. — Дай-ка сюда твою тарахтелку!

Репин беспрекословно передал смартфон, который Шершавый тут же раздавил каблуком, уронив его на паркетный пол.

— Это, чтобы тебе неповадно было, звонить в компетентные органы! — доброжелательно пояснил он, после чего добавил, — Прогуляться по родному заводу нет желания?

— Не-е-ет! — жалобно проблеял Юрий Петрович.

— А, придется! — вздохнул Шершавый. — Мне польстило твое предложение поработать в качестве человека-крокодила. И теперь я загорелся желанием сам выбрать место, где будет располагаться мой террариум. Давай, не стой столбом, двигай помалу!

Шершавый выразительно помахал пистолетным стволом в направлении кабинетной двери. Как он и предполагал в приемной его уже ждали двое охранников вооруженных резиновыми дубинками. Увидев в руках нарушителя спокойствия пистолет, они сразу же деликатно отошли в сторону, всем своим видом показывая, что они здесь совершено не причем. По заполошенному виду секретарши нетрудно было догадаться, что это именно она вызвала охрану на помощь.

Несмотря на позднее время, по заводской территории Шершавый с Юрием Петровичем шли, как сквозь строй. Через расступающуюся перед ними толпу, высыпавших из цехов заводчан.

Слышались сочувственные голоса женщин. Причем мнения разделились, одни жалели Шершавого, другие директора.

Пару раз Юрий Петрович поворачивал голову в сторону своего страшного конвоира и заводил одну и ту же песню:

— Отпустил бы ты меня, Виталик, а? Я тебе деньжищ отвалю, таких что тебе и не снилось!

На что Шершавый всякий раз резонно задавал один и тот же вопрос:

— А зачем они мне, что я с ними будет делать? Новую физиономию на них все равно не купишь!