Виктор Мясников - Микрорассказы Интерпрессконов 1997-2000

— Я не хочу есть эту котлетку, — сказала Оленька.

— Что это за котлета у тебя? Хочешь, я дам тебе от своей? — сказал папа.

— Нет, нет, не надо! Уберите вилку! — закричала папина котлета.

— Откуда эти котлеты? — спросил папа.

— Из кулинарии, — сказала мама, — обыкновенные котлетки.

— Ну, — сказал папа, — я лучше съем этот вкусный бутерброд со шпротами.

— Эй, — сказал бутерброд.

— Замолчи, — сказал папа, — должен ведь я чего-нибудь съесть?

— Почему обязательно меня? — сказал бутерброд. — Съешь котлетку.

— Не надо есть, — сказала котлетка.

— Бутерброды существуют для того, чтобы их ели, — сказал папа.

— Я существую, следовательно мыслю, — сказал бутерброд, не будешь же ты есть мыслящее существо?

— Все не так, — сказал папа, — мыслю, следовательно существую: вот как правильно.

— Вчера было так, а сегодня с утра все наоборот, — сказал бутерброд.

— Ну, какой еще мыслитель нашелся, — сказал папа. — Чем же ты мыслишь? Шпротами своими?

— Мыслю, и не хуже тебя, — сказал бутерброд.

— Ну, — сказал папа.

— Вот тебе и ну, — сказал бутерброд, — аргументировать-то нечем?

— Есть у нас еще что-нибудь? — спросил папа.

— Сосиски, — сказала мама, — я тебе положу сосиску.

— Ах, боже мой! Какой ужас! — сказала сосиска.

— Спасите, помогите! Режут! Убивают! — закричала другая.

— Ай, мамочка моя, я боюсь! Ой, мамочка, больно! — захныкала третья.

— Закрой их крышкой, — сказал папа.

— А у сосиски тоже есть мамочка? — спросила Оленька.

Мама расплакалась и выбежала из кухни.

— Можно, я пойду поиграю с конфетками? — спросила Оленька.

Папа взял батон.

— Положь на место, — сказал батон басом.

Минуло три часа. Мама тихонько прошла на кухню. Она сделала радио громче и съела бутерброд — тот самый, который много рассуждал утром. За плотно закрытой дверью ванной плакали и кричали тонкими голосами: там папа расправлялся с сосисками. Оленька играла с конфеткой:

— А теперь скажи так: бабушка, отчего у тебя такие большие зубы?

— Бабушка, отчего у тебя такие большие зубы? — пискнула конфетка.

— А это, чтобы съесть тебя, дитя мое! — сказала Оленька и проглотила конфетку.

Журналист решил сократить путь, он очень спешил в редакцию. В папке у него лежала настоящая сенсация. С крыши дома сорвалась огромная сосулька. Газета напечатала сенсацию — посмертно.

Сонный студент переходил улицу и его сбила машина. Он с трудом вылечился от травм. Через два месяца его снова сбил автомобиль. Новый русский постарался — студент умер сразу.

На месте для разборок два враждующих клана братвы забили стрелку. Возле крутых авто, лицом к лицу, стояли две группы людей с оружием в руках. Боссы решали проблемы мирным путем. Один из бойцов случайно нажал на спусковой крючок. После яростной перестрелки не получил ни одной царапины лишь один братан — тот, кто первым нажал на спуск. С этого мгновения он пошел на повышение и сам стал боссом… И беспредела стало больше.

Молодая учительница мечтала о большой любви. Ее идеалом был принц на белом «мерседесе». Как-то на остановке она столкнулась с молодым человеком и встретила свою любовь. Юноша был шахтером, и у него никогда не было «мерседеса»… Но девушка стала счастлива.

Однажды пенсионер нашел небольшой пакет. В бумагу были завернуты пачки долларов. Хозяин денег так и не объявился. Дедуля случайно обеспечил себе старость. Но он был по-прежнему одинок.

Он еще очень молод — ему всего двести лет. Он не добр и не зол, не злопамятен и не мстителен. Все это чуждо ему. Ни этика и поступки, ни ауры и кармы никогда не интересовали его. Единственным, кто его хорошо понимал, был добрый маленький народец. Человеческая цивилизация уничтожила домовых. Немногие из уцелевших, мохнатики, бежали в отдаленные хутора и села. И вот он остался один… Ему стало одиноко и грустно. Сначала он пытался заговорить с жителями, разными способами старался обратить на себя внимание… Людишки оказались слепы и глухи!

Однажды, наблюдая за игрой в дартс, Он придумал для себя игру в случаи. В улицы, бульвары, проспекты, заменившие сегменты, кидались разноцветные случаи-стрелки. Правило простое, как в детской игре: кто не убежал — я не виноват! Он всегда играл по-честному: прежде чем бросить черную стрелку, он всегда предупреждал. И что самое интересное, очень немногие из людей все же могли услышать его крик и обойти. Такие оставались жить. Были и такие индивидуумы, в которых за всю их жизнь не попадал никакой случай. Совсем незаметно для него игра превратилась в настоящую обязанность, чуть ли не в работу. Все его сородичи, молодые и старые, жили на больших расстояниях. К сожалению он никак не мог общаться с ними. Благодаря изобретенному телевидению можно было лишь наблюдать за живущими в них людьми.