Виктор Мясников - Цейтнот

ВИКТОР МЯСНИКОВ

ЦЕЙТНОТ

Аккомпаниатор заболел, да и сама Анна Георгиевна чувствовала себя неважнецки. Март - такой простудный период года. Чуть-чуть порепетировав без музыки, она отпустила группу и к четырем уже была дома. В почтовом ящике, кроме газеты, оказался пакетик из белой бумаги, не больше сигаретной пачки величиной, накрест перехваченный черной ниткой.

Войдя в квартиру, Анна Георгиевна громко позвала: "Девочки!" Но дочери не выбежали в коридор, на вешалке не оказалось их дубленочек - очевидно, ушли погулять. Сняв шубу она прошла на кухню, пожав плечами, в недоумении разорвала черные нитки и развернула пакет. Лист бумаги, покрытый с внутренней стороны ровными рядами букв, содержал комочек ваты.

Тут Анна Георгиевна испугалась. Видно, материнское сердце почуяло беду. Трясущейся рукой она стала приподнимать белый рыхлый комочек. Он раскрылся, и из ваты медленно выкатился на стол синеватый детский пальчик...

На этот жуткий крик и прибежали соседи снизу.

* * *

С заледеневшими, полубессмысленными глазами лежала в просторном кожаном кресле Анна Георгиевна Поляницкая, 34 года, хормейстер. На щеках и висках размытые мазки иссиня-черной туши.

Оперуполномоченный Ямщиков допрашивал соседей снизу.

Дом кооперативный, построенный ещё в советское время по особому проекту для творческих работников, с улучшенной звукоизоляцией. Когда супруги Вандлер, артисты музкомедии, услышали крик, то переполошились не на шутку.

- Вы понимает, - восклицал Лев Иосифович Вандлер приятным баритоном, ведь рояль мы у них не слышим. А тут... Боже мой! Боже мой!

Ямщиков, в отличие от большинства коллег, не очень верил в интуицию, зато, опять-таки в отличие от большинства, верил в счастливую случайность. Впрочем, как и в несчастливую. Тут налицо были две счастливых случайности: Анна Георгиевна Поляницкая пришла с работы на два с половиной часа раньше обычного, и не захлопнула как следует входную дверь - это два.

Супруги Вандлер подняли её с пола, перенесли в мягкое кожаное кресло. Потом они увидели вату и все остальное. И Льву Иосифовичу пришлось отпаивать валерьянкой уже двух женщин. Он действовал решительно и разумно прикрыл бумажной салфеткой вату и пальчик, лежащие на кухонном столе, и прочитал письмо из наклеенных букв.

Сейчас это послание лежало перед Ямщиковым. Он слушал артиста, кивал и одновременно вникал в текст.

ПОЛОЖЬ В ПОЛИЭТИЛЕН. СУМКУ БРИЛЛИАНТ. ГАРНИТУР ВСЕ 8 ПРЕДМЕТ. НЕ ПОЗЖЕ 7 ЧАС 30 МИН ПРИНЕСИ В СКВЕР У ПОЧТАМТА ЗА ПАМЯТНИКОМ С ОБРАТНОЙ СТОРОНЫ СКАМЕЙКИ ЗАПИСКА НА ВЕТКЕ НИКОМУ НИ СЛОВА - ТЕМ БОЛЕЕ БЕЗ МИЛИЦИИ ТЕДЕФОН ПРОСЛУШИВАЕТСЯ ЗА КВАРТИРОЙ НАБЛЮДАЕМ ТОРОПИСЬ ИНАЧЕ ДЕТЯМ СМЕРТЬ БЕЗ ШУТОК

Некоторые слова этого телеграфного текста были составлены из отдельных букв и слогов, другие вырезаны целиком. Шрифт довольно крупный, одинаковый. Строчки ровные, в разрывах между словами желтел подсохший клей.

- Боже мой, у меня сегодня спектакль! Как я буду играть? - Вандлер скорбно прикрыл глаза, прижал к вискам пальцы.

- У вас есть телефон? - спросил Ямщиков.

- Что вы, все ждали своей очереди. А сейчас просто не по карману. Откуда у простых артистов такие деньги? Так что извините, товарищ следователь.

- Я не следователь, - мягко поправил его Ямщиков, - я оперативный работник.

- Ну, какие ваши годы. Еще будете следователем.

"Спасибо, не надо," - подумал Ямщиков, а вслух сказал:

- Когда вам в театр?

- В полседьмого желательно.

- Хорошо. Но есть такая просьба - не рассказывайте никому. Понимаю, что всегда хочется поделиться переживаниями, но этим вы можете повредить девочкам.

- Конечно, конечно, я понимаю, - стал убеждать Вандлер.

В том, что телефон Поляницкой действительно прослушивается преступниками, Ямщиков не был уверен. Могли просто пугать, давить на психику подобным заявлением. Однако следовало считаться и с такой возможностью. Поэтому Ямщиков отправился к дверям соседней квартиры и нажал кнопку звонка. Почти сразу дверь открылась.

- Я из милиции, - Ямщиков протянул раскрытое удостоверение. - Не возражаете, я войду?

- Разумеется, проходите - уступил дорогу хозяин квартиры, круглолицый молодой человек лет тридцати двух на вид. - Нет, каков мерзавец, негодяй! Он не скрывал возмущения.

- Думаете, это одиночка? - спросил Ямщиков.

- Конечно. Какой-то маньяк.

- Может быть, может быть... - в раздумье произнес Ямщиков, черкая в блокноте. - Можно вашим телефоном воспользоваться? Это ведь от вас звонил гражданин Вандлер?