Виктор Мясников - Цейтнот

- На фотографии сестры-близнецы Аня и Лена Поляницкие, - объявил Саня. - Когда вы их видели сегодня?

Голос из-за двери стал другим - дребезжащим, приглушенным, вроде, даже просящим.

- Дак, утром видела... Потом из школы пришли, видела... Потом снова ушли...

Похоже, старуха круглые сутки пялилась в окно и считала прохожих.

- В какое время снова ушли? - продолжал допрашивать сквозь дверь оперативник.

- Дак сразу после двух. Радио пропикало, а потом сразу и ушли.

- Куда пошли, обратили внимание?

- Откуда знать, куда? - забубнила старуха. - По своим делам...

- Вправо, влево, прямо? - Саня начал злиться.

- Вправо, вправо, сразу сюда, за угол.

Так, по крайней мере, хоть это стало ясно. Теперь надо искать дальнейшие следы. Глазастая бабка, хоть и вредная.

Тут лязгнул замок и железная дверь подалась вперед, совсем чуть-чуть. То ли бабуська случайно нажала на какой-то рычаг, то ли сама решила в щелочку выглянуть. И в самом деле, в образовавшейся щели недоверчиво блеснула линза очков. Общаться стало гораздо легче, чем через запертую дверь.

- Посторонние в подъезд входили? - Ерошин решил выжать из старухи все, что можно. - Или, может, выходил кто-то вслед за девочками?

- Весь вечер так и шастают. Куда-то вверх все бегут и сверху.

- С двух до четырех часов кто-то входил?

Бабка молчала, видно, вспоминала. Саня терпеливо ждал.

- Артист этот, Вандлер, что ли, - запыхтела в щель, - молока купил, да хлеба. Потом музыкантша со второго. Поляницкая сама без пяти четыре прибежала, раньше, чем всегда. По пятницам только так-то рано приходит.

- А посторонние, посторонние? - не выдержал таки Ерошин.

- Да никого, вроде. Мне с кухни всех видно. - Старая становилась, вроде бы, более словоохотливой. Наверное, обрадовалась, что может поделиться знаниями о жизни соседей.

- Может, машина подъезжала какая?

- "Скорая" была, так это недавно. Ты сам на ней приехал.

"Не бабка - агент абвера, - усмехнулся Ерошин. - Поди, ещё при Берии стучала. В каждый бы подъезд по такой, была б не служба - малина. А всем остальным - ад сущий."

- Почту развозили в четвертом часу, как обычно, - продолжала тем временем бабка. - Потом Жорка Худорожкин на мотоцикле примчался. Забежал в подъезд и тут же обратно, только двери сгрохали. Небось, и до квартиры своей не добежал.

- Какой Жорка? - насторожился опер.

- Да с пятого этажа, бездельник. Его надо забирать, а не девочек этих. Прикатит среди ночи и вот тарахтит под окном, вот тарахтит.

- Во что он был одет? - заторопил старуху Ерошин.

- Как обычно одет, в черное. Куртка, штаны - все черное, кожаное. Сапоги черные, как у Гитлера. Небось, банку гуталина извел. Перчатки черные. Только на голове эта штука красная, как ее... Ну, вроде кастрюли с форточкой. Чисто водолаз.

- А сколько время-то было, повторите еще, - Саня быстро черкал в блокнотике.

- Полчетвертого ровно. Забежал и обратно выбежал.

Грохнула входная дверь подъезда. какой-то мужчина стал подниматься по лестнице, удивленно оглядываясь на Ерошина, разговаривающего с дверью.

- Огромное спасибо! - крикнул Саня и, довольный, вышел на улицу.

Он повернул направо, повторяя путь девочек, указанный старухой, затем - за угол. Народ шел с работы. Напротив, через улицу, в булочной за стеклянными проемами люди толклись у прилавков. В проезде между домами стоял темно-зеленый оперативный "уазик", многозначительно подняв штырь антенны. Ерошин перебежал улицу прямо перед носом быстро идущего транспорта, толкнул тяжкую дверь магазина.

Кассирша сидела боком к стеклянной стене и, в принципе, могла видеть, кто идет по улице. Правда, сейчас к ней двигалась довольно приличная очередь, и она вряд ли что наблюдала, кроме бумажек и монет в пластиковой "кормушке" у себя перед носом.

- Извиняюсь, граждане! - ввинтился Ерошин в очередь. - Семь секунд! Срочное дело!

Одной рукой он положил рядом с кассовым аппаратом фотографию девочек, в другой подержал раскрытое удостоверение.

- Вам эти девочки встречались?

- Да, заходят иногда за хлебом. А что случилось?

Кассирша подняла пухлое, как у младенца, лицо.

- Сегодня вы их видели? - Саня не стал вступать в объяснения.

Женщина внимательно поглядела на Ерошина, словно ждала подсказки. Хлопнула коротенькими ресничками. На мгновение задумалась. Потом вздохнула, словно была не уверена в правильности ответа, и сказала, утвердительно кивнув:

- В обед. В два часа как раз закрыли дверь. Я немножко прибралась на кассе, тут они подбежали. Мне через стекло видно хорошо. Подбежали, сели в машину и уехали. С ними ещё собака была большая.