Михаил Клименко - Ледяной телескоп

– Сколько времени может продержаться его копия? Она не опасна?

– Нисколько, шеф. Ну, во-первых, колосс, как и его прототип, самонадеян и пацана особенно-то не слушал. Я только что, перед вашим приездом, осмотрел его. Он уже потрескался. Раньше своего автомобиля. Вы, конечно, понимаете, что продолжительность его жизни находилась в известном пропорциональном отношении ко времени экспозиции. Время экспозиции я выбрал точно, даже чуть уменьшил. Все было продумано до мелочей! С точностью до часа…

– Хорошо. Но надо было сделать так, чтобы колосс и его авто оказались рядом. Еще лучше, чтоб он уснул в нем. Ведь этот материал, пожалуй, наиболее подходящ для нашей не очень мощной энергетической установки. Правда, материал еще почти живой! – засмеялся ушастый.

– Вы правы, шеф! Максим, – вдруг обратился Кобальский ко мне, – что тут зря стоять рот разинув? Не прислушивайся и не расстраивайся. Ну-ка, помоги лучше Альфу и Бету. Оттащите все подальше от воды. И, пожалуйста, как договаривались, без этих дурацких конфликтов.

Я беспрекословно принялся перетаскивать все эти сумки, ящички, рыболовные снасти, рюкзаки… И не потому, конечно, что я был «покладистым, как телок».

– Альф и Бет! – коротко приказал нумизмат тем двум, прибывшим в лодке. – Позаботьтесь, пожалуйста, об этих двух саквояжах. На тот случай, если сюда нагрянет кто-нибудь…

– Но где же Гамм? – спохватился Кобальский.

– К сожалению, Гамма, – скорбно покивал нумизмат головой, – как я понимаю, нашего лучшего пилота, мы потеряли. Он был слишком неосторожен и так нелепо только что свалился за борт лодки… И конечно, из-за этого вашего ужасного удельного веса сразу же – хотя и отлично умел плавать – пошел ко дну. Очень неприятно. Ах! Утонуть у самого берега!..

Те, которых называли Альфом и Бетом и которые все время молчали, взяли по сумке и вдоль берега отошли метров на двести. Потом я видел, как они не то ножами, не то просто руками рыли две ямки, закапывали сумки, маскировали следы своей работы…

Оба они, один тонкий и высокий, другой, наоборот, очень толстый и низкий, мучительно мне кого-то напоминали. Но кого?.. И вдруг, подумав о том, почему именно Альф, Бет, Гамм (альфа, бета, гамма?..), понял: да это же оба Кобальские – один вариант сплюснутый, а другой вытянутый!.. Значит, все они, кроме пожилого нумизмата, и есть парни из так называемого «алфавита»?

Перетаскивая мелкую кладь, я прислушивался к разговору.

– …Выходит, как я понял, мы полетим не на ракете? – тоскливо допытывался Кобальский.

– Нет! – решительно заверил его Георгий Николаевич. – Хватит и тех двух, на которых вы пытались улететь. Отдадимся-ка на этот раз во власть самого простого и давно испытанного способа. Очень жаль только, что так нелепо погиб опытный Гамм. Но попытаемся! Я уверен, что на знания и тонкое чутье Бета положиться можно. Так вот. Полетим мы на самолете! Мы сейчас привезли раз в сто уменьшенную копию реального поршневого самолета, который достаточно прост в управлении и надежен в полете.

– То есть, – в недоумении пожал Кобальский плечами, – вы привезли модель самолета?..

– Не модель, мой друг, а копию. Ко-пи-ю!.. Уменьшенную копию, созданную при помощи масс-голографа.

– Значит, та, другая линза, – радостно воскликнул Кобальский, – и есть уменьшительная линза? И Станислав-Зеро научился с ней работать?..

– Да, очевидно, – с удовлетворением подтвердил его мысль Георгий.

– А мы, парни из «алфавита», даже и не знаем, что Зеро работает и с уменьшительной линзой.

– Не обижайтесь на него, Эпсилон! – мягко попросил Георгий. – Чего уж хорошего ждать, когда все знают все. И все умеют. Пусть уж он один…

– Да, да… – собственным мыслям рассеянно кивнул Кобальский. – Мы бы все, все ребята из «алфавита», могли бы непосредственно знать, что он работает с уменьшающей линзой и что именно создает… Но – увы! – наша сердечная связность уже сильно ослабела. Теперь мы все заняты только своим личным опытом. А об опыте друг друга только смутно догадываемся»…

– И кстати! – вспомнил Георгий. – Тот самолет, на котором мы полетим, получится усовершенствованным. С прекрасными глушителями.

– Но лететь на самолете!.. – ужаснулся Кобальский, забегая перед медленно, взад-вперед вышагивающим шефом. – С ума сойти!.. Самолет над пограничными водами запросто могут сбить!

– Разумеется, мы полетим не сейчас, а поздно вечером. Полетим низко над морем, очень-очень низко.

– Но здесь опасно до вечера оставаться! – вскипел Кобальский. – Подумать: целый день на виду у…