Юрий Брайдер - Особый отдел и око дьявола

— Вы недавно упоминали об индейском посёлке, в котором сложилась ситуация, сходная с нынешней обстановкой в Чарусе, — сказала Людочка. — Возможно, существуют некоторые факторы, объединяющие эти две географические точки? Например, климатические условия, уклад жизни населения, состав животного и растительного мира, геологические особенности...

— В том-то и дело, что более разные населённые пункты даже трудно себе представить, — ответил Горемыкин. — Индейский посёлок, называемый, кажется, Похоак, находится в засушливой горной местности. В его окрестностях, больше похожих на каменистую пустыню, растут кактусы и водятся ящерицы. Население живёт за счёт государственных субсидий, в меньшей мере — за счёт традиционных промыслов. Отвергнув христианство, индейцы исповедуют традиционную религию предков, поклоняясь Женщине-пауку. Кроме того, в их среде соблюдается строжайший запрет на спиртное, что весьма нехарактерно для российского Нечерноземья. Но, несмотря на всё это, Чаруса и Похоак имеют сходные проблемы — чрезмерно большое количество немотивированных убийств и склонность населения к коллективному психозу. Причём в обоих случаях речь идёт о людях, с точки зрения современной психиатрии совершенно здоровых... Более подробную информацию по этому вопросу вы сможете найти в памяти своего ноутбука.

Выслушав это пространное разъяснение, Людочка сказала:

— Разрешите взять с собой записи телефонных разговоров, на которых присутствует голос предполагаемого главаря разгромленной банды. Хочу в свободное время поколдовать над ним. Возможно, я смогу вернуть этому голосу реальное звучание.

— Пожалуйста, — кивнул Горемыкин. — Хотя лично я не вижу в этом особой необходимости. Наш отдел прекратил расследование, связанное с «китежградской» аферой.

— Считайте, что это мой каприз, — Людочка кокетливо улыбнулась, чего в присутствии начальника никогда прежде себе не позволяла.

— Если вопросов больше нет, будем прощаться. — сказал Горемыкин. — Первый из вас отбывает к месту назначения уже завтра. Остальные — с интервалом в два-три дня. Ещё раз напоминаю суть задания: сделать всё возможное для раскрытия преступлений прошлых лет, не допустить новых и попытаться выяснить природу загадочных феноменов, провоцируюших жителей Чарусы как к противоправным действиям, так и к массовым психическим срывам... А главное, берегите себя. Не на курорт едете.

— Как говорится, из огня да в полымя, — внятно произнёс Ваня. — Ещё неизвестно, где для нас было бы безопасней.

— Да, а командировочные? — спохватился Кондаков.

— Аванс получите в кассе, а окончательный расчёт после возвращения, — ответил Горемыкин. — В Чарусе у вас будут минимальные расходы.

Цимбаларь шепнул Людочке на ухо:

— Похоже, что особый отдел собирается сэкономить на нас кучу денег.

— Сплюнь, — посоветовала девушка. — В случае чего всех наших командировочных даже на скромненькие похороны не хватит.

После совещания опергруппа вновь отправилась на свою фиктивную квартиру. Кроме основной цели — собрать личные вещи — были ещё две побочные, как бы смыкавшиеся между собой: ящик красного вина, оставшийся после лечения Кондакова, и проводы Цимбаларя, первым отбывавшего в неведомую Чарусу.

По пути Людочка поинтересовалась:

— Как вам нравится предстоящее задание?

— Не очень, — ответил Цимбаларь, сосредоточенно крутивший баранку. — Это не тема для особого отдела. Уж я-то русскую глубинку знаю. Сначала нажрутся с тоски, а потом всем миром глюки ловят. Само собой, кого-то между делом и прирежут. Что касается низкой раскрываемости, то в условиях кумовства и круговой поруки доказать умысел чрезвычайно трудно. Все убийцу знают, но помалкивают в тряпочку. То же самое, наверное, происходит и у индейцев.

— Но ведь индейцы спиртное не пьют, — напомнила Людочка.

— Если спиртное не пьют, значит, нюхают пыльцу кактусов или глотают какие-нибудь местные поганки, — стоял на своём Цимбаларь. — Свинья грязь найдёт. Верно, Ваня?

— Угу, — буркнул лилипут. — Для меня эта командировка вообще полный облом. До самого лета придётся трезвость блюсти. Вряд ли деревенской публике понравится, если восьмилетний сын училки будет дышать на них перегаром.

— А вот я село люблю! — заявил Кондаков. — Особенно зимой. Отдохну вволю, попарюсь в баньке, на охоту схожу... Не думаю, что у нас там возникнут какие-нибудь сложности. Выявим парочку зачинщиков, и вся таинственность сразу испарится.