Джеймс Кори: Человек без чести

— Мадам, — возмутился я, — ваш оптимизм не уместен.

Ваше Величество, в период хандры до сих пор вспоминаю те удивление и душевную боль, которые отразились на лице Карина в ответ на сказанные мной грубости. Думаю, она могла бы подойти и вступить в спор, чтобы помочь мне лучше понять самого себя. Однако я повернулся к Карине спиной и продолжил свой собственный внутренний диалог. Словно напыщенный индюк, я провалялся в таком настроении какое-то время и начал горько сожалеть о том, что когда-то вступил на чертов «Варгуд ван Хаарлем». Не буду досаждать подробностями, поскольку этот момент истории не критичен в рамках всего повествования. И даже если бы был, я предпочел бы упустить его. Какие бы грехи не были мне присущи, бить себя в грудь, утверждая, что я прямолинейный человек, не стану.

— Капитан Лоутон, — окликнул меня мистер Коплер, вернув из раздумий к реальности.

Сам не понял, как на глаза накатили слезы. Откашливаясь, я незаметно вытер их о плечо.

— Мистер Коплер, — обратился я к первому помощнику, — гляжу, вы высвободили руки?

— Так точно, сэр.

— Обошел меня в этот раз, — процедил мистер Дэрроу.

— О! У меня палец свело, сэр, иначе я бы ему врезал! — разозлился Коплер.

— Будем надеяться, что в ближайшее время соревноваться в мастерстве высвобождения нам не придется, — урезонил их я. — Пошевеливайтесь — есть шанс отвоевать корабль.

Законы, по которым происходит абордаж и захват чужого корабля, не имеют ничего общего с перехватом судна, на котором находишься в данный момент. В первом случае все стороны в курсе, что оппонент вооружен и что схватка началась. А во втором, как бы так сказать, только одна сторона имеет преимущество в вооружении, а вторая — знает об угрозе нападения. Из двух зол я лично выбираю прямой бой, но не потому, что брезгую бить исподтишка. Вооружение более весомый аргумент, чем надежда авантюристов. После сигнала тревоги очень скоро восстанавливается баланс сил, который редко благоволит сбежавшим пленникам. С первыми охранниками, встретившимися на пути, мы разделались быстро: без лишнего шума завалили иккеанскую многоногую тварь и парочку губернаторских гренадеров, прихватили их оружие и проскользнули внутрь «Серкерии». Помещение, которое являлось нашей тюрьмой, находился далеко от ее кормы: до капитанского мостика не добраться, а вот до грузового отсека, где хранился драгоценный сплав инков, и до машинного отделения с двигателями, которые заменяли сразу и мачту, и парус, и рулевой механизм, еще куда ни шло. Времени на раздумья не было. Карина с отрядом отправились на захват груза, в то время как я с ребятами должен был отвоевать машинное отделение. Наши отряды были смешаны: в равной пропорции состояли из экипажей «Доминика» и «Серкерии», хотя каждый капитан мог бы остаться при своих людях, что вполне нормально.

Хотел бы я приукрасить историю о том, как мы штурмовали машинное отделение. Громадные пульсирующие механизмы, превышающие по габаритам самые крупные линейные корабли (и таких было с дюжину), загораживали проходы и загоняли в тупики, делая маршрут настолько сложным и извилистым, что литром крови не обошлось бы. В отчаянной схватке с личинкоподобными тварями, которых иккеанцы держали на кораблях невольниками, я несколько раз был отрезан от своей группы. Представьте, каких-то пару месяцев назад я и не подозревал о существовании на свете этих мерзких «недожуков»! Предпочел бы вообще о них не знать, но время не повернуть вспять. В самый разгар баталии раздался сигнал тревоги, и мы потеряли свое преимущество: эффект неожиданности не удался.

Когда Карина Меер добралась до нашего отряда на летающей повозке, иккеанский легион был уже в пути. Наши спевшиеся затейники, доктор Кох и Октус Октатан, соорудили временные баррикады, сузив проход в машинный отсек до размера монеты. Надежда на побег накрылась медным тазом, так как все пути были блокированы. Я понял, что наш план обречен, но всем своим видом демонстрировал обратное. Крепко держа оборону, я подбадривал команду и веселился, словно шут на плахе. Пристрелку немногочисленного трофейного оружия мы произвели тут же, открыв огонь по тесным корабельным ходам, исторгнувшим из своих глубин крики гвардейцев и мерзкое курлыканье иккеанцев, позже сменившееся монотонным жужжанием буров, прорубающих свежий проход к нашему логову.

Решив сообщить Карине дурные вести, я застал мисс Меер за чудесными светящимися картами (как те, которыми она пользовалась на капитанском мостике). Вместо яркой отметки, которая отображала «Серкерию», и красных огоньков иккеанской флотилии, плывущей вдогонку, на карте виднелась лишь одинокая «Серкерия», облепленная вражеским десантом со всех сторон настолько, что напоминала хребет ощетинившегося кота. И, как будто повторяя этот изгиб, снизу карты уже просматривалась обширная выпуклая часть самого Марса.