Ренсом Риггз: Библиотека Душ

Оказалось, что у них все было спланировано заранее.

– Это всего на неделю, от силы на две, – успокоил меня отец. – Это очень хорошее место, супердорогое. Считай это небольшими каникулами.

– Отдайте мне письма.

Доктор Спэнджер сунула письма в папку.

– Прости, Джейк. Мы решили, что будет лучше, если они останутся у меня.

– Вы мне солгали! – воскликнул я.

Бросившись к ее столу, я попытался их схватить, но Спэнджер оказалась проворной и успела отскочить вместе с папкой. Отец что-то крикнул и схватил меня, а секунду спустя в кабинет ворвались двое моих дядьев. Все это время они ожидали в коридоре, чтобы не позволить мне сбежать, попытайся я это сделать.

Они вывели меня на парковку и усадили в машину. Мама нервно пояснила, что дяди несколько дней поживут у нас, пока в клинике не освободится для меня место.

Они боялись оставаться со мной наедине. Мои собственные родители. Кроме того, они не хотели нести за меня ответственность и поэтому решили умыть руки, отправив в клинику. Как будто речь шла о необходимости перебинтовать травмированный локоть. Давайте уж называть вещи своими именами, – думал я, – речь идет о дурдоме, каким бы дорогим он ни был. Там у меня не получится делать вид, что я глотаю лекарства. Выплюнуть их мне уже никто не позволит. И уж точно мне не удастся одурачить врачей россказнями об амнезии и бессознательном бродяжничестве. Они будут пичкать меня нейролептиками и тиопенталом, пока я не выложу им все, что знаю о Странном мире. Получив доказательство того, что мое безумие не поддается коррекции, они будут вынуждены запереть меня в палате, обитой войлоком, до конца моих дней.

Я понял, что мне конец.

На протяжении последующих нескольких дней с меня не спускали глаз, как если бы я был преступником. В соседней со мной комнате всегда находился кто-то из родителей или дядьев. Все ожидали звонка из клиники. Видимо, это было весьма популярное место, потому что меня собирались запихнуть туда, как только там освободится место, что могло произойти в любой день.

– Мы будем навещать тебя каждый день, – заверяла меня мама. – Джейки, я обещаю тебе, что это всего на несколько недель.

Всего на несколько недель. Ну да, так я и поверил.

Я пытался с ними беседовать. Я их уговаривал. Я умолял их найти графолога, который подтвердил бы, что письма написаны не мной. Так ничего и не добившись, я сменил тактику. Я признался в том, что действительно написал эти письма (хотя, разумеется, это было не так). Я сказал, что понял, что сам все это придумал, и на самом деле не существует ни странных детей, ни имбрин, ни Эммы. Это их обрадовало, но решимости не поколебало. Позже я случайно услышал, как они шепчутся друг с другом, и узнал, что ради того, чтобы забронировать мне место в очереди на лечение в этой дорогущей клинике, они заранее заплатили за первую неделю моего там пребывания. Пути назад не было.

Я задумался о побеге. Я мог схватить ключи от машины и попытаться уехать. Но меня все равно бы поймали, и это лишь усугубило бы мое положение.

Я фантазировал о том, как мне на помощь приходит Эмма. Я даже написал ей письмо, рассказав обо всем, что со мной произошло, но не мог его отправить. Даже если бы мне удалось незаметно выскользнуть к почтовому ящику, почтальон возле нашего дома больше не показывался. Но даже если бы она и получила письмо, что бы это изменило? Я находился в настоящем, далеко от петли. Она все равно не смогла бы приехать.

На третий вечер я в отчаянии стащил папин телефон (мне телефон уже не полагался) и с его помощью отправил Эмме электронное письмо. Прежде чем я успел понять, насколько бесполезно пытаться объяснить ей концепцию компьютеров и Интернета, я открыл для нее почтовый ящик – firegirl1901@gmail.com, но она отнеслась к моей идее с таким безразличием, что я ни разу ей не написал. Более того, я только потом понял, что даже не удосужился сообщить ей пароль. У записки в бутылке, брошенной в море, было и то больше вероятности попасть к ней в руки, но это был мой единственный шанс, и я его использовал.

На следующий вечер нам позвонили из клиники – у них появилось свободное место. Мои вещи были собраны еще несколько дней назад. Не имело ровным счетом никакого значения даже то, что уже было девять часов вечера и что дорога в клинику заняла бы у нас два часа, – было решено немедленно меня в нее доставить. Мои родители сидели впереди, а я оказался зажат на заднем сиденье между своими дядьями, как будто бы они считали, что я способен на ходу выпрыгнуть из автомобиля. На самом деле я действительно мог бы это сделать. Но когда загрохотала дверь гаража и отец завел двигатель, последние остатки надежды в моей груди начали стремительно таять. Деваться было некуда. Я не мог ни убедить родителей остановиться, ни сбежать. Для этого мне понадобилось бы добраться до Лондона, а значит, требовался паспорт, деньги и еще много всего, что было мне совершенно недоступно. Я смирился с неизбежностью, утешая себя тем, что странным людям приходилось терпеть еще худшие лишения.