Лоуренс Уотт-Эванс - Чудовище похищает девушку по приказу безумного ученого!

– Ладно, – расслабился он. – Извинения принимаются.

В горле у меня пересохло, и я хлебнул еще бурбона.

– Послушай, – спросил я, – ты начал с “Домашних любимцев”, когда был еще ребенком, а что было потом?

– Ну, студия хотела, чтобы кто-нибудь меня усыновил, но желающих не оказалось, а потом в силу вступил “Закон о защите искусственных детей”, и продюсер “Домашних любимцев” в одночасье оказался “папочкой” пятнадцати несовершеннолетних монстров. Одному ему было с нами не управиться, и он распределил “детишек” по родственникам и бывшим женам. Что касается меня, то я оказался счастливчиком, мамочка была бывшей женой номер два, которая оказалась слишком хороша для этого сукина сына. Она воспитала меня, как своего родного сына.

Оно, или, скорее, он, при этих словах изобразил что-то вроде нежной улыбки.

Я кивнул:

– Так что, “Джедай” был твоим следующим фильмом?

– Да нет, – затрясся он, – конечно же, нет! Мамочке требовались деньги, чтобы содержать меня – мы ведь довольно много едим – разве я мог сидеть и смотреть, как она мучается? Я много раз снимался – “Гонка вооружений”, “Мисс Макгилликади на Марсе” – собственно, “Джедай” был моей шестой картиной. Мне тогда как раз стукнуло девять.

– Девять? – Я потрясение покачал головой. – Черт меня побери, неплохая карьера для парнишки твоего возраста!

– Это точно, – согласился он. – Я и вправду был хорош. Мне никогда не составляло проблемы получить работу, даже когда положение в кино было не фонтан и половина монстров сидела на пособии.

Он отхлебнул джина, и я вдруг подумал, что это уже третий или четвертый стакан.

Бармен знал свое дело, подливая так ловко, что и не заметишь. К тому времени, как мой новый приятель появился на горизонте, я принял всего стаканчик, а сейчас уговаривал уже третью порцию.

Короче, я дошел как раз до той кондиции, чтобы не слишком беспокоиться о том, что будет, если на руках у меня окажутся четыреста фунтов изрядно надравшегося монстра.

– Слушай, – спросил я, – если жизнь так прекрасна, как же получилось, что свой день рождения ты отмечаешь в одиночку?

Один глаз уставился на меня, а другой как-то странно потупился, затем вперился в экран телевизора за стойкой.

– Не стоит, наверное, тебе об этом слушать…

– Да нет, расскажи! – настаивал я.

Второй глаз описал дугу и присоединился к первому. Теперь оба смотрели прямо на меня.

– Очень уж ты любопытен, – проворчал монстр. – А почему ты сидишь тут и пьешь один?

Я пожал плечами:

– Да мне просто заняться нечем.

Глаза на дрожащих стебельках с трудом пытались сфокусироваться на мне, а щупальце сгребло со стойки пятый стакан джина.

– А вообще, кто ты такой? – поинтересовался он.

Я протянул руку:

– Меня зовут Райан Тьюри, давай знакомиться.

Он протянул щупальце и тряхнул мою руку.

– Мое настоящее имя Генекс HW 244-06, но друзья зовут меня Бо.

– Привет, Бо, – сказал я. – Зови меня Рай.

Он кивнул.

– Ты так и не сказал мне, почему пьешь в одиночку, – настаивал я.

Мне показалось, что он нахмурился, хотя я не был уверен.

– Мне только что исполнился двадцать один год. Ты что, считаешь, я не имею права пойти и купить себе выпивку?

– Да что ты, конечно, имеешь. Я просто думал, что такие события принято отмечать с друзьями.

– И чего это ты во все нос суешь? – зарычал он.

– Мне просто интересно, – я пожал плечами. – Научное любопытство.

– Ты что, ученый?

Я кивнул.

– Микробиология?

Мне не понравился тон, которым он произнес это слово, и я в глубине души порадовался, что не имею отношения к генной инженерии.

– Нет, – покачал я головой, – ароматическая химия.

Бо кивнул и протянул бармену стакан.

– Налей-ка еще.

– Послушай, малыш, – бармен покачал головой. – Мне кажется, тебе уже хватит.

Хотя сам я был уже далеко не трезв, но все же уловил в его словах здравый смысл, поэтому сказал, чтобы предупредить споры:

– Пошли отсюда, старина, поищем местечко поприветливее.

Глаза Бо неуверенно вытянулись в сторону бармена, затем повернулись ко мне.

– Ладно, – буркнул он и сполз с табуретки.

– Я по-прежнему угощаю, – сказал я, сопровождая его к выходу.

– Да брось ты, не стоит, – пытался запротестовать он. – У меня полно денег. Можно сказать, я до тошноты богат. В кино отлично платят.

– Это верно, – согласился я, – но и я чертовски богат.

Он остановился в дверях и обернулся.

– Ты же сказал, что занимаешься химией.