Василий Попов - Голос погибшей планеты

Странно и зловеще взвизгнула тяжелая металлическая дверь.

В длинном подземном коридоре царила мертвящая зловещая тишина. Но под потолком тускло горели лампочки аварийного аккумуляторного освещения.

«Здесь кто-то есть!» — подумал я. И крикнул:

— Эй! Кто здесь, откликнись!

Из темного угла, где валялась какая-то темная груда, от моего крика метнулась целая стая крыс. Жирные, наглые, ничуть не угнетенные гибельными излучениями, они бежали лениво и неторопливо.

Где-то в конце коридора, там, где были двери оперативного каземата, смутно обрисовалась и сейчас же исчезла какая-то тень.

— Кто там? Иди сюда! — крикнул я.

И сейчас же чей-то хриплый, визгливый голос отчаянно завопил:

— Синие в штабе! К оружию!

Лихорадочными вспышками засверкали огоньки автоматной очереди, загрохотали выстрелы, особенно гулкие здесь, в пустом коридоре. Я упал на каменный пол. Десятки пуль с визгом, жужжанием и свистом заметались по коридору, отпрыгивая и рикошетя от пола, потолка, стен. Потом снова наступила тишина, особенно глубокая и гулкая.

— Какой осел там палит по своим? — в бешенстве заорал я. — Протри свои дурацкие зенки, ублюдок!

— Кто это? — робко и удивленно спросил дрожащий голос.

— Я, командир-космонавт старшего класса До.

— Командир До?! — переспросил тот же голос. — Боже мой! Командир До!..

Где-то с грохотом захлопнулась дверь.

В коридоре появилась странная, качающаяся фигура, одетая в военную форму, с автоматом в руках. Человек шел неверными, робкими шагами, и автомат прыгал у него в руках.

— Боже мой! Командир До?! Где вы, командир До?

Человек был в десяти шагах от меня, но меня не видел. Его глаза заплыли белой слизью, руки и лицо выглядели пегими от синеватых кровоподтеков, седые взлохмаченные космы падали на лоб. Эта фигура, напоминающая привидение из плохого театра, всхлипывала и приговаривала:

— Командир До! Боже мой!

И вдруг в этой нелепой, уродливой и трагической фигуре я узнал щеголеватого старшего солдата, ведавшего приказами и распоряжениями по базе.

— Боже мой! Боже мой! — причитало привидение.

Я подошел к нему вплотную и ощутил тошноту от ужаса и брезгливости. Глаза солдата заплыли белесой гнойной пленкой. А может быть, под этой пленкой уже вообще не было глаз! Из носа и ушей тоже текли гнойные выделения.

«Смотри, любуйся! — напомнил мне ехидный внутренний голос. — Это все сделала с ним губительная радиация. Это — твое будущее, До!»

— Что у вас здесь произошло, черт вас подери! — нарочито грубым тоном спросил я, стараясь заглушить проклятый внутренний голос.

— Несчастье! О, какое несчастье, мой командир, — плачущим бабьим голосом заговорил солдат. — Через три часа после того, как я передал командиру Ло приказ о бомбежке этого городка синих с таким трудным названием…

— Ты передал Ло приказ о бомбежке?

— Ну конечно! Личный приказ командира базы офицера-космонавта высшего класса Со об атомной бомбежке этого самого богом проклятого городка, — продолжал докладывать этот полутруп.

«Летела птичка и снесла в полете яичко… А яичко-то не простое, а… атомное», — вспомнил я добродушный голос тестя.

Значит, это он! Значит, это по его приказу, глупому и эгоистичному, опустошается сейчас планета и гибнут люди! Меня жгла ненависть к этому человеку. Но я сдержал себя.

— Продолжайте! — сказал я раскачивающемуся передо мной жалкому и нелепому призраку с автоматом, стараясь не смотреть в его безглазое лицо. — Что случилось через три часа после того, как вы передали приказ командиру Ло?

— Через три часа на нашу базу обрушились три баллистических ракеты синих…

— С атомными боеголовками?

— Нет, мой командир. Две первых были с обычным взрывчатым веществом. Первая угодила в главный ангар, и все наши космолеты стали мусором. Вторая попала прямо в здание главного штаба. Я в это время дежурил здесь, в подземном командном пункте. Со мной здесь находился сам командир базы. Этот взрыв, клянусь небом, походил на землетрясение. Все наше подземелье заходило ходуном. А в оперативном каземате от взрыва провалился потолок. Рухнула огромная многотонная каменная плита.

— Ни черта не понимаю! — удивился я. — Так значит, у вас здесь не было термоядерного взрыва.

— Был, ой был, мой лейтенант! Как раз тогда, когда все бросились к нашему подземному убежищу, над нами взорвалась атомная боеголовка третьей ракеты. А еще несколько — уж не знаю, сколько ракет, — угодили в наше хранилище атомных и водородных бомб. И тогда наша Багана превратилась в настоящий ад. Все, кроме меня и командира базы, превратились в пар… Господу богу придется затратить немало сил, чтобы ко дню «страшного суда» разобраться в этих перепутавшихся человеческих атомах. Два дня, несмотря на холодный дождь, нельзя было и носа высунуть из этой мышеловки — кругом все было раскаленное, как доменная печь.