Евгения Саженцева - Сборник рассказов, статей, миниатюр, сказок, мыслей…

Внезапно Путин проснулся. Это уже четвертый сон подряд! «Может это какой-то знак», – думал Путин. «Нет, это просто сон! Все будет нормально». Он позвонил своему доверенному лицу и сказал, чтобы усилили охрану. Затем он стал размышлять: «стоит сделать новый указ о том, чтоб убивать всех, кто посмеет сказать хоть слово, убивать тех, кто устроит митинг. Всех убивать». Ему и в голову не пришло, что может быть стоит прекратить свое дело на посту президента. «Сны – это ложь», – думал Путин.

Но к сожалению, наша с вами жизнь – это не сон. Это реальность. А иногда кажется, что все чиновники пытаются жить так, как будто нищета, бедность, несправедливость – это фантазия.

«Здравствуй, мама! Пишет тебе твой сын. Не знаю, когда мы встретимся вновь… Не знаю, что будет дальше со мной и с Германией. Когда я начал понимать, что происходит, было слишком поздно. Сейчас за каждое мое слово брошенное против Гитлера, могут расстрелять. Но тогда я ничего не понимал… Я искренне думал, что помогаю родине. Сейчас я уже не могу исправить ситуацию. Я буду предателем. Но тебе я пишу все, как есть. Я думал, что мы освобождаем русских от коммунистов. Я думал, что и они арийцы, что мы помогаем им. Но мало по малу, видя, как порой мы убиваем простых людей, как нам приказывают, – убивать партизан, – видя этих красивых женщин, стариков с голубыми глазами, – уже не разбираясь кто из них партизаны, а кто нет, – я начал сомневаться, на сколько мое дело угодно Богу. Ты же знаешь, мама, я верю в Него. Но на этой земле уже все на столько перемешалось и перепуталось, что я не понимаю, кто прав и кто виноват. Кто защищается, сражаясь за правое дело, а кто нападает. Я боюсь, мама, что они отомстят нам… Что как мы не оставили на их земле камня на камне, так и они поступят с нами. Я уже не верю в силу и мощь Гитлера. Хоть нам и говорят постоянно, что за нами победа. Я видел тысячи смертей своими глазами. Я уже и не знаю, есть ли Бог, тк слишком много крови на этой земле. Нас всех обманули, мама, внушив, что есть господствующая раса. Я думаю, что каждый человек другому брат. И мне мерзко убивать себе подобных. Мы стали хуже животных. Но кто теперь посмеет пойти против власти?! Тебя расстреляют свои же. Нам остается только подчиняться, безвольно… Война – это самое ужасное, что мог придумать человек и на ней не может быть победителей и проигравших. Мы все проигрываем, – каждый, кто взял в руки оружие. Христос учил нас: „Подставь вторую щеку, если тебя ударили“. Мы же сдаем сдачу за сдачей. Мы давно забыли все заветы, но называем войну святой. Кто прав в этой войне? Может русские? Нет. И они поступают так же, как мы. Когда-нибудь пройдет много лет и нас назовут злодеями, но забудут, что и сами убивали своих граждан, убили своего царя, убивали всех, кто верил в Бога, доносили друг на друга… Кто в этой войне лучше?! Никто. Мы все согрешили перед Богом, мама. Прости ты и меня… Не знаю, выживу ли я. У русских много оружия, они сильны. В начале мне так не казалось. Но они хитрые. Откуда ни возьмись, у них было подкрепление. Под Сталинградом убили почти всех. Может им помогает Америка? Я не знаю. Россия слишком огромная, я об этом и не знал раньше. Но, прощай, мама, надеюсь я все же выживу, хотя бы ради тебя. И надеюсь, что когда приеду домой, то наш дом будет цел и его не разрушат русские.»

Это письмо сочинила конечно же я… Впечатленная книгой «Время жить и время умирать», кот. написана Ремарком. Я лично думаю, что на войне не может быть победителей. Это зло. И я, как теолог по образованию знаю, что убийство, даже если оно произошло как защита родины, – все равно есть убийство. И людей отлучают от причастия. Если начнется война, то в первые моменты даже не будет ясно, кто прав и кто виноват. Не будет ясно и потом. Каждый напишет свою историю со своей колокольни. У каждого будет своя правда. И сейчас, когда Путин «помогает» другим странам, защищая от каких-нибудь революций, он тоже не совсем прав. И нет правды в убийстве. Задумайтесь над тем, что все правители так или иначе обманывают нас с вами для своей выгоды. И не пожелаю никому стать орудием власти, убивающей «за правду» всех без разбора. Е. Саженцева

(все герои вымышлены. все совпадения случайны)

Валера не любил, когда его называли бомжом, он был романтиком в душе и считал, что все происходящее с ним в последние годы – это временные обстоятельства. Два года назад он разругался с женой, оставив ей все имущество, вещи, мебель и просто ушел в никуда. Он сам не заметил, как медленно катился вниз. В жизни он привык любить так, чтобы ничего не иметь самому, все отдавать жене. Она ходила в золоте и норковых шубах, а он как будто бы всегда был оборванцем. Впрочем, именно сейчас его образ максимально стал похож на это слово: «оборванец». Первое время он просто слонялся по городу, пил водку в ночных заведениях. Бросил работу. У него еще оставалось некоторое кол-во денег, которые ему выплатили за непотраченные отпускные. Иногда он был в отеле. Вскоре деньги закончились. В конце концов, жизнь привела его на кладбище. В то место, где люди наиболее душевны, т.к. у них уже нет тела. Валера часто сидел на могиле у своего сына, восьмилетнего Игоря, который трагически погиб, попав под машину. Рядом была могила деда Валеры. Иногда он разговаривал с ними, будто они живы.