Алексей Михеев - Тысяча девятьсот сотый. Роман-мантра

Наталья всячески подбадривала ребят, пока подошедший полицейский не разнял их, при этом Владимир попытался пнуть напоследок Семена по голени. У Ерофеева тряслись руки после схватки – давно он так не развлекался! Наташа, глядя на него, так быстро дважды хлопнула веками, что стало очевидно: сделала «ресничный снимок» камерой, вживленной над глазами. Впрочем, пополнять «коллекцию взглядов любезных» самому желания у Семена не возникло.

В обиде тоже никто не остался, ведь для мужчин сила и ярость – всегда радость.

Понятия яви и сна не столь уж различны меж собой, как это принято считать. Когда мы засыпаем или просыпаемся, когда мы засыпаемся или просыпаем, мы так или иначе создаем мир вокруг себя. И создаем мы его из той самой единственной мировой субстанции, которая всегда у нас под рукой. Кирпичики и молекулы мироздания – мы сами. Метафора сна чудесно глубоким образом иллюстрирует наше Бытие: сам себе сон показал, сам по нему погулял, сам видео про свои приключения снял, сам же его посмотрел и с лойсом зарепостил себе на стенку, а заодно и всем своим клонам и сообществам.

Проблема природы сознания не оставляла в покое Дозина на протяжении почти всего столетия его существования. В один из дней, проведенных в «Артеке», мальчик Саша ощутил себя как-то странно: вдруг почудилось, будто он сам и весь мир вокруг – не твердая в своей основе структура, и не искра, которая вот уже почти десяток лет каждое утро зажигает сама себя, чтобы угаснуть каждую ночь – а всего лишь иллюзия этого, вбитая ему в голову кем-то неведомым, и сам Саша лишь сейчас возник на бренном теле Земли. Таким он и застыл в Вечности – маленьким мальчиком возле прачечной, осененным своим сатори, а вместе с ним восхищался тайной бытия, раскрывшейся перед ним бутоном волшебного цветка, он же сам, но трижды в возрасте Христа…

Оторвавшись от своей ретроспекции, Дозин совершил очередное дережаблирование между событиями и вернулся в настоящее – одинокий больной старец на «троне», затерянный где-то на «Южной» вместе со своей квартирой. Пока ноги ходят сами, Дозин обходится без палочки. Руки его еще могут что-то сделать, а рукопожатие даже крепко. В голове – вообще синклит целый! Но всё же скоро не станет его, и дальняя родственница Дашка переедет жить сюда – всё именно так, как распланировано Изначальным Светом на пути к Агендону и Новому Витку Всего, за которым будут еще один, и еще – без конца во всех мыслимых и немыслимых направлениях вширь и вглубь. Ибо таково неизменное свойство Изначального Света – предоставлять материальность всем возникающим видам идеальности.

Александр Петрович оделся по-уличному и вышел из квартиры – надо было прикупить грецкие орешки, рисовые хлебцы и морковь. С приятным звуком активировались лайфпрофиль с ИСИ, до этого пребывавшие в гибернации. Вмонтированный в ушные раковины распечатанный на биопринтере тканезаменитель нежно проворковал женским голосом: «Добрый день, дедуля! Чего изволите?» Голос выжидательно помолчал с минуту, но так как Дозин не спешил включать щелчком пальцев голографическую клавиатуру или отдавать голосовой приказ в свой локтевой сгиб, Сири вновь заснула. Александр Петрович подумал было заглянуть в «SSD», где его всегда ждали запертые там вне времени и пространства души, но решил, что пока не стóит.

В магазине на кассе с Дозиным поздоровалась знакомая пухлощекая улыбчивая девушка Настя, которая, помахивая здоровенным дилдообразным жезлом-считывателем, следила за валидацией чейнкойнов. Дозин кивнул и ответно поприветствовал ее.

– Как здоровьице ваше? – поинтересовалась контролерша, просовывая свой дилдак прямо сквозь словно по волшебству появившиеся возле головы Дозина голографические символы чейнкойн-счета.

– Пока еще тьфу-тьфу – живой! – Александр Петрович нарочно на людях говорил еще сильнее дребезжавшим голосом, стараясь не выглядеть чересчур уж молодцевато для своего возраста. – А так – какое уж тут здоровье… Как там бабушка твоя?

Бабушку Насти Дозин знал еще в годы правления Брежнева.

– Спасибо, с бабушкой всё хорошо вроде!

Кивнув, Александр Петрович прошел с покупками далее, чтобы не задерживать поток покупателей, в основом, как всегда, бравших вино, водку, сигареты, мясо, дрожжевой хлеб, чай, кофе, соль, сахар и сладости. Жизнь большинства людей слишком пресна и пуста, и чтобы не слишком уж ее затягивать, они глотают фастфуд, пьют крепкий кофе, колу; курят, принимают алкоголь или чего похлеще. Когда потом бегаешь по больницам или считаешь с ровесниками, у кого больше болячек – уж точно скучать не будешь.