Алексей Михеев - Тысяча девятьсот сотый. Роман-мантра

Александр Дозин уже давно нашел свои ответы…

Путешествия твердоматериальных структур Бытия в прошлое невозможны в принципе. Натурально, необратимо абсолютно любое преобразование субстанции в пространстве и времени, имевшее место в действительности. Всякое изменение влечет за собой новую волну изменений, связанных между собой незримыми неразрывными нитями. Сие является камнем преткновения, о который разбиваются иллюзии тех, кто полагает, будто реку времени можно повернуть вспять, и который выбивает реалистическую почву из-под ног многих весьма крупных писателей жанра sci-fi.

А вот путешествия по оси сознания в любую сторону вполне возможны – временнóй пласт ментальности не зависит от каузальности воспринимаемого сегмента Бытия и более пластичен по своей сути. Изначальный Свет, как полагал Александр Петрович Дозин, потрудился на славу, создав этот мир и распрограммировав цепь событий от момента зарождения Вселенной через всю ее историю до последнего предела, вдобавок сделав то же самое для бесконечного числа всех параллельных Вселенных мультиверса. Но что характерно – сознание в этой сверху донизу детерминированной модели осталось отчасти свободным и независимым от тенет ее. Более того, достаточная степень тренированности позволяет личности путешествовать в капсуле мысли по различным состояниям прожитой жизни, и даже загадочным образом оказывать на них влияние.

Почему бессмысленно сожалеть о прошлом? Потому что прошлое – результат триумфа влечений, носители которых победили благодаря силе, опыту, знаниям, уму или хитрости. Ситуация всегда складывается «здесь» и «сейчас», и потому, действительно, история не имеет сослагательного наклонения: в армрестлинге всегда выигрывает тот, кто сильнее, подготовленнее или техничнее в данный момент. Но вот научить история может, вопреки поговорке, очень и очень многому… История – это и книга Абсолюта, и фильм, снятый по этой книге. Само собой, Дозин отдавал себе отчет в том, что изменить ход сценария его жизни все его «ментальные визиты» и «back-трипы» бессильны. Но в чем они действительно помогали и были незаменимы – в оценке ситуаций, выстраивании прогнозов и смягчении острых углов, о которые приходилось время от времени шлифовать кровавые морщины volens nolens. Ну а как иначе он дожил бы до столь преклонных, почти библейских лет?.. Причем если на ранних этапах ретроспективной медитации у Александра Петровича выходило лишь подстраивать свои переживания под объективные картины событийности, чтобы вовсе избежать боли или подготовить себе травку, предвосхитив ее, то теперь он научился вызывать в сознании себя-в-прошлом достоверное ощущение, что предупреждающее событие произошло в действительности, даже в том случае, если это было иллюзией. Да и как вообще можно с достаточной степенью достоверности различить иллюзии и реальность в мире, который сам по себе – лишь сбалансированный здоровый послеобеденный сон Изначального Света, натянувшего на свои довольные щи маску каузальности?.. В соответствии с главным требованием к фабуле и сюжету этого сна – интересу, вызываемому им в мировой пустоте вопреки скучной всемогущей зевоте ее – испытания, встреченные Дозиным на пути, всегда были хотя и крайне тяжелыми, но вполне выполнимыми – такими, чтобы на «нормальном» уровне сложности пройти всю игру и завалить главного врага-босса, то есть самого Дозина.

Медитируя вдохновенно, Дозин продолжал двигаться рывками по шкале минувшей жизни: то поднимаясь чуть выше, то снова срываясь вниз. Перед ним проследовали бусинами первые школьные годы и летний отдых в «Артеке». Не столько вспомнилось, сколько заново ощутилось и внутренне пережилось то, что в реальности имело место более девяти десятков лет назад. Оживали давно усопшие люди, бывшие тенями другой эпохи, другой страны, другого исторического среза…

Застенчиво улыбаясь, мимо него по «артековской» аллее прошла косолапая, хромоногая Женя. Почти все ребята насмехались над девочкой, но в мальчике Саше она рождала лишь сочувствие. Он уже тогда подсознательно стремился любить всё живое, что бы им ни руководило – чакры ли, разумный ли эгоизм, или что-нибудь еще.

Смена кадра: пионерская утренняя линейка. Отыграли горнисты, по краям прямоугольной площадки ровными рядами выстроились ребята. Им что-то говорят – Саша не особо вслушивался тогда, не очень-то вслушивается и сейчас.

Вот – подготовка к какому-то очередному лагерному празднику. Саша – один из семи «гномиков», маленьких мальчишек. Кроме Саши Дозина, остальные ребята на репетиции всячески издеваются над «Белоснежкой» – девочкой постарше – и дразнят ее.