Роджер Желязны - Мастер снов

- О'кей, - сказал Рендер, поворачиваясь, - все проверено. Эйлин как раз клала очки поверх своей сложенной одежды. Она разделась, пока Рендер проверял машину. Его взволновала ее тонкая талия, большие груди с темными сосками, длинные бедра. Она отлично сложена для женщины ее роста - подумал он. Но, глядя на нее, он понимал, что главное препятствие, конечно в том, что она его пациентка.

- Готова, - сказала она.

Он подвел ее к машине. Ее пальцы ощупали внутренность яйца. Когда он помогал ей войти в аппарат, он увидел, что ее глаза яркого цвета морской волны. И этого он тоже не одобрил.

- Удобно?

- Да.

- О'кей, устраивайтесь. Сейчас я закрою. Приятного сна.

Верхняя часть яйца медленно опустилась. Яйцо стало непрозрачным, затем ослепительно блестящим. Рендер был смущен своими испорченными рефлексами. Он двинулся обратно к столу.

Зигмунд стоял, прижавшись к стене. Рендер потянулся погладить его, но пес отдернул голову.

- Возьми меня с собой, - проворчал он.

- Боюсь, что этого сделать нельзя, дружище, - сказал Рендер. - К тому же, мы в сущности никуда не уходим. Мы подремлем прямо здесь, в этой комнате.

Собака похоже не успокоилась.

- Зачем?

Рендер вздохнул. Спор с собакой был, пожалуй, самой нелепой вещью, какую он мог себе представить в трезвом виде.

- Зиг, - сказал он, - я пытаюсь помочь ей узнать, на что похожи разные вещи. Твоя работа, бесспорно, прекрасна - водить ее в этом мире, которого она не видит, но ей нужно знать, как он выглядит, и я собираюсь показать ей.

- Тогда я не буду нужен ей.

- Нужен. - Рендер чуть не засмеялся. Патетичность собаки была такой почти абсурдной, что Рендер не мог не помочь. - Я не могу исправить ее зрение, - объяснил он. - Я просто собираюсь передать ей некоторое абстрактное видение - ну, вроде даю ей ненадолго взаймы свои глаза. Усек?

- Нет, - сказал пес. - Возьми мои.

Рендер выключил музыку и показал на дальний угол.

- Ляг там, как велела Эйлин. Это не очень долго, и когда все кончится, ты по-прежнему будешь водить ее. Идет?

Зигмунд не ответил, повернулся и пошел в угол, опустив хвост.

Рендер сел и опустил купол - операторский вариант яйца. Перед ним было девяносто белых кнопок и две красные. Мир кончался в темноте под консолью. Рендер ослабил узел галстука и расстегнул воротничок. Он достал шлем из гнезда и проверил его. Затем надел на нижнюю часть лица полумаску и опустил на нее забрало шлема. Правая рука его была на перевязи; постукивающим жестом он выключил сознание пациентки.

Творец не нажимает сознательно белые кнопки. Он внушает условия. Тогда глубоко имплантированные мышечные рефлексы выполняют почти незаметное давление на чувствительную перевязь; та скользит в нужное положение и заставляет вытянутый палец двинуться вперед. Кнопка нажата. Перевязь движется обратно.

Рендер чувствовал покалывание в основании черепа; пахло свежескошенной травой.

Он вдруг поднялся в громадный серый проход между мирами...

Через какое-то, показавшееся долгим, время Рендер почувствовал, что стоит на странной земле. Он ничего не видел, только ощущение присутствия информировало его о том, что он прибыл. Такого полного мрака он еще ни разу не видел.

Он пожелал, чтобы мрак рассеялся. Ничего не произошло. Часть его мозга снова проснулась, а часть, которую он не реализовал, спала; он вспомнил, в чей мир он вошел. Он прислушался к Эйлин. Услышал страх и ожидание. Он пожелал цвет. Сначала красный.

Он почувствовал соответствие. Значит, эхо было.

Все стало красным; он находился в центре бесконечного рубина.

Оранжевый, желтый...

Он оказался в куске янтаря.

Теперь зеленый, и он добавил к нему соленые испарения моря. Синий и вечерняя прохлада.

Он напряг мозг и произвел все цвета сразу. Они закружились громадными перьями.

Затем он разорвал их и заставил принять форму. Раскаленная радуга выгнулась через темное небо.

Под собой он обнаружил коричневый и серый. Эти цвета появились полупрозрачными, мерцающими, исчезающими пятнами.

Где-то ощущение страха, но не было и следа истерии, поэтому он продолжал творить.

Он создал горизонт, и мрак утянулся за него. Небо чуть заголубело, и он пустил в него стадо темных облаков. Его усилия создать расстояние и глубину натолкнулись на сопротивление, поэтому он подкрепил картину очень слабым звуком прибоя. Когда он расшвырял облака, от аудитории медленно пришла концепция расстояния, и он быстро воздвиг высокий лес, чтобы подавить поднимающуюся волну акрофобии.