Олег Никитин - Шарик в кубике

Даже Пайк, внутренне готовый к исполнению своего безумного плана, опешил от сокрушительного успеха операции и поддался воздействию безудержного восторга и упоения, исторгнутых этими суровыми драконоборцами, за долгие десятилетия, а может быть, и века впервые победившими могучего врага.

— Обо мне сложат легенду! — вскричал Лупеску.

— А обо мне сказание! — вторил ему обычно невозмутимый Лесной Клоп.

— А я стану героем песни, — с надеждой, однако без особой уверенности молвил какой-то охотник.

— Станешь, станешь, Спелый Банан, — великодушно разрешил ему вождь, — я лично за этим прослежу.

Воин просиял и с новыми силами принялся восславлять удачу, позволившую им одержать сегодня хоть и не вполне честную, но все же победу. Ирина ткнула товарища локтем в бок и жизнерадостно поинтересовалась, отчего это Пайк такой не слишком веселый.

— Как бы и вправду не умер, — пробормотал Мох и стал пробираться к туше хищника мимо постепенно приходивших в себя аборигенов.

Его при этом дружески похлопывали по спине и уважительно щупали прочную лиану, болтавшуюся у Пайка на плече. Достигнув расщелины в скалах, он осторожно выглянул наружу, приготовившись к самому худшему. Однако желтый глаз, полуприкрытый кожистой складкой, еще светился и выражал чувство досады. При виде Пайка зверь попытался приподнять массивную голову, чтобы направить на него струю огня, но лишь просипел что-то невнятное и вновь бессильно уронил череп, не в силах преодолеть вялость в членах.

Пайк обернулся и обнаружил целую толпу, напряженно сопящую у него за спиной.

— Пыльца, а ты захватила противоядие? — спросил он у подруги. — Хотя, может быть, оно и не понадобится.

— Это еще зачем? — насторожился Клоп. — Кто же лечит врага? И вообще, от наших отваров ничто не поможет, кроме могилки.

— Ставлю корзину фиников, что через десять минут дракон сможет двигаться, — заявил Пайк, заметив краем глаза несмелое подергивание конечностей жертвы. Убедившись в том, что его не изжарят в тот же миг, смелый путешественник по мирам выдвинулся из скал и подошел к бугристому туловищу дракона. Вблизи оно оказалось весьма грязным и скользким, но при этом не слишком горячим, как и надеялся Пайк, когда планировал свою акцию. Он размотал лиану и обернулся к Ирине, призывая ее в помощники.

— Что это ты замыслил? — недоуменно пробурчала она, распутывая витки.

— Надо же соорудить седло.

— Ты всерьез полагаешь, что тварь восстанет из могилы?

— Посмотри в глаза этого чудовища, а потом мы обсудим этот вопрос.

Пайк крепко привязал один конец "веревки" за основание крыла и кое-как перелез через тушу зверя. Там он сделал несколько витков лианой вокруг второго крыла и перебросил ее обратно Ирине. Зацепить лиану за шею было невозможно, так как всем своим многотонным телом монстр плотно прижался к земле, и только мощные суставы кожистых крыльев давали хоть какую-то возможность закрепить сбрую. Когда конструкция была уже готова, Ирина с недовольным выражением лица вопросила:

— Уж не собираешься ли ты полетать на этой туше?

— Домашний дракон — это здорово! Мы одолеем всех врагов, — ответил за него Лупеску, с интересом взиравший на приготовления. — Только где он будет у нас жить?

Пайк позаимствовал у него копье и легко ткнул им монстра в бок, со страхом и надеждой рассчитывая на ответную реакцию. Голова зверя восстала из пепла и неожиданно легко повернулась к остолбеневшим аборигенам, которые, и Ирина среди них, через секунду с пронзительными криками уже скрылись в расселине. Затем с некоторой натугой распрямились мускулистые ноги, дракон пошевелил всеми своими конечностями и в упор посмотрел на Пайка, намертво приросшего к почве с сердцем, натужно трепыхавшимся где-то на дне желудка.

Вскоре "пленник" попробовал взмахнуть крыльями и с удовлетворением убедился, что это ему удается без особого труда, после чего жестом головы указал Пайку себе на спину. Путешественник на ватных ногах взобрался по крепким перепонкам, составлявшим левое крыло, и устроился в "седле". Бросив взгляд на толпу соплеменников, в изумлении застывших среди валунов, Пайк легко постучал древком копья по шее дракона, не будучи вполне уверен в безнаказанности таких действий, подавая тому знак подниматься.

Выжженная земля отозвалась на старт тучами пепла, ускорение прижало Пайка, судорожно вцепившегося в поводья, к твердой спине монстра, скалы вдруг стали уменьшаться, и через несколько секунд лишь свистящий ветер и ослепительно безоблачное небо окружали бывшего Зеленого Мха, а ныне Укротителя Драконов. Справившись с приступом ужаса, смешанного с восторгом, он посмотрел вниз и впервые смог обозреть практически весь мир — вечнозеленую равнину, сплошь покрытую лесом и плантациями, крутые горы, отделяющие ее от пепельных пустошей, коптящий вулкан с ярко-красными отблесками на внутренней поверхности жерла и белые точки задранных ввысь лиц соплеменников.