Сергей Палий - Изнанка

— Что за чертовщина?.. — только и промолвил подполковник, озираясь.

Более обстоятельно они удивиться не успели. Сзади раздался грохот, крик и шумно полыхнуло. Из щели вырвался широкий язык пламени, хищно лизнул стену, шпалы, рельсы. Всех обдало жаром. Андрон вскрикнул, хватаясь за обожженное плечо — он лишь за секунду до этого сдвинулся немного в сторону. Повезло.

— Сшизы бьют? — быстро сориентировавшись, спросил Таусонский.

— Непохоже, — сказал Альберт Агабекович. — По-моему, напоминает обыкновенный огнемет… Впрочем, вы военный, лучше разбираетесь.

Рысцов дышал часто и неглубоко. Тиканье внутри него уже переросло в непрерывный треск и мешало сосредоточиться, мозг словно сверлили тысячи дрелей, сердце горело… Он был индикатором.

— Там, — сказал он, вытянув забинтованную руку. — Проход… в нише. Существа… Не бойтесь их, это изнанники… не пугайте их… не делайте им больно…

Валера отключился, повалившись на Петровского.

Все повернулись в указанном им направлении и невольно отпрянули. Сзади снова полыхнуло, заставив их шарахнуться обратно. Те, кто орудовал огнеметом, явно не торопились пролезть через щель. Они были уверены, что зажали беглецов. Выкуривали…

В глубине тоннеля, около темной ниши в стене, виднелись трое. Существа стояли на полусогнутых конечностях и покачивались из стороны в сторону. Их лица были обезображены невиданной фантазией владельца кунсткамеры, обнаженные туловища лишь отдаленно напоминали человеческие. Они были покрыты какими-то ужасными язвами, наростами, шрамами, кое-где сквозь кожный покров торчали светлые осколки костей или имплантатов — не разобрать…

— Господи помилуй… — сказал профессор. И произнесенные устами ученого, эти слова прозвучали самым невероятным определением того, что маячило впереди. — Неужели это действительно не Валеркин бред? Неужели… порождения изнанки?.. Лучше сгореть заживо…

Со спины, как по заказу, снова дохнуло жаром. На этот раз вскрикнул Павел Сергеевич: особенно длинный язык пламени немного опалил волосы на его затылке, заставив сделать несколько шагов и присесть, машинально выставляя вперед факел.

Изнанники отступили к нише и перестали покачиваться. Будто насторожились.

— Как же я ненавижу тебя, эс! — заорал во все горло Андрон, выплескивая накопившуюся ярость. — Что ты от нас хочешь?! Маньяк безмозглый!

Откуда-то из-за обрезанного вагона раздался смех. Кто-то поинтересовался громким, хрипловатым голосом:

— Сами к нам вылезете? Или, может, еще жару прибавить?

— Я же тебя, сучий потрох, голыми руками прикончу! — выкрикнул в ответ Таусонский. — Боишься сюда выйти-то?

— Боюсь, — язвительно признались из-за вагона. — Только не вас, изменники Города на траве. Их боюсь… Вы, имбецилы двуногие, кстати, в курсе, что рядом с изнанниками нельзя проснуться? Даже из-под С-визора… А еще способности сшизов не действуют.

— Проход… — пролепетал Рысцов, не приходя, кажется, в сознание. -Там…

Существа так и стояли возле ниши, настороженно поводя уродливыми головами туда-сюда. Точно принюхивались.

— Что делать будем, так-сяк? — шепотом спросил Павел Сергеевич. — Как вы думаете, Альберт Агабекович, врут насчет пробуждения?

— Не знаю… Однозначно исключать такую возможность не стоит.

Полыхнуло еще несколько раз.

— По крайней мере, теперь не холодно, — философски заметил Петровский, истерически гоготнув после очередного огненного залпа.

— Андрюха, спокойно. Паники только не хватало сейчас, — резко осадил его подполковник.

— Не бойся, Паш, — успокоил гений freak-режиссуры. — Я, конечно, могу сорваться и побравировать слегка, но до паники не дойдет.

— А вы знаете, как они убивают? — крикнули из-за вагона тем же мерзким голосом с хрипотцой. — Харкают мутагеном, который структуру ДНК усложняет в сотню-другую раз. Красота…

— Профессор, это как?

— Наверное, чрезвычайно неприятно, — звучно сглотнув, сообщил Аракелян и добавил почти про себя: — Что мы знаем о гранях и границах нашего мироздания? Одну миллиардную долю? Как трансцендентная кривая в математике. Точно. Ее уравнение в декартовых координатах не является алгебраическим…

— Загнется Жорик без меня, — с сожалением буркнул подполковник, вздыхая. Сделал шаг вперед и переложил факел в левую руку. Он, кажется, даже не заметил, что тот погас. — Эх, пернатый…

Изнанники перестали «принюхиваться» и застыли, словно ужасные изваяния скульптора-шизофреника.