Сергей Палий - Изнанка

— Чего ты бросаешься? Люди спят, между прочим… — пожаловался тот.

Он еще и разговаривает, надо же. Совсем прелестно… Валера прислонился к стене и прикрыл глаза, приводя нервы в порядок. Ребята ведь ждут его, болвана! Не мог спокойно до станции дойти, обязательно нужно было приключений на свою задницу сыскать! Дубина!..

— Чё кручинишься-то? — поинтересовался бомжик, вскидывая из вороха тряпья лохматую голову,

Рысцов одарил его презрительный взором, промолчал.

— Топтал? — не унимался тот.

— Еще как! — мстительно усмехнулся Валера, — Отдай тапку.

Бомж приподнялся и неожиданно ловко уселся на нарах, скрестив ноги по-турецки, Бросил тапочку в его сторону.

— Смелый, значит, — сказал он, хитро прищурившись. — Я вот поначалу тоже топтал. Потом надоело — всю не вытопчешь…

— А за что сидишь тогда?

— На посадку не выхожу. Бойкотирую вроде как. Рысцов обулся, мрачно фыркнул и проговорил:

— Слушай, отец… Я давно в эсе не был, уж больше месяца. Можешь в двух словах растолковать, что здесь творится?

Бомж уставился на него с неподдельным интересом. Извлек из тряпья чинарик и спички, задымил, разбавляя и без того дерьмовый запах неподражаемым амбре дешевого табака.

— Так ты пришлый? — спросил он.

— Что значит «пришлый»?

— Ну то и значит. Пришел только что из реальности. Заявился в Центр сна и — оп-ля! — уже тут.

Кхыкнув, Валера сказал осторожно:

— Я не через Центр. Из-под обычного С-визора… Бомж поперхнулся затяжкой и округлил глаза.

— То есть как из-под обычного? А ты в курсе, что нынче это запрещено — в города на траве приходить не через Центр. За такое можно и в изнанку загреметь на пару лет!

— И что с того? Я сшиз.

— Да тут каждый встречный-поперечный — сшиз. Так захлопнут, что забудешь, как звали!

— Ну не знаю даже… У меня третья категория все-таки.

Бомж снова поперхнулся. Затушил бычок.

— Ты вообще соображаешь, что говоришь? А вдруг я стукло? Вот возьму сейчас и шепну вертухаю…

— Я тебя по нарам размажу, пикнуть не успеешь, — предупредил Рысцов, напрягаясь.

Старикан засопел и махнул когтистой клешней, дразнясь:

— Я да я, да жопа не моя… Коли такой продвинутый, что ж ты не сказал этим псам сразу? С третьей категорией должность в конторе можно очень теплую заполучить. Заливаешь, голубчик. Или сам — пес подсадной. Только ты имей в виду, мне терять нечего — сошлете в изнанку, удавлюсь. Сами же хлопот не оберетесь.

Он нахохлился и выпрямил ноги.

— Никакой я не подсадной, — обиделся Валера. — Я и правда не понимаю, что тут происходит. В какой конторе должность-то?

Бомж недоверчиво скосил на него глаза из-под спутавшихся косм. Подозрительно вопросил:

— Да ты что, и впрямь ничего не знаешь о городах на траве?

— Ничегошеньки, — честно признался Рысцов.

— Ну и ну… в тайге, что ль, жил все это время… — пробубнил бомжик себе под нос, досадливо покачивая головой. Вдруг он встрепенулся: — Курить есть?

Валера пожал плечами и развел забинтованные ладони. Старикан поник, но тут же вновь воспрял духом и даже вскочил с нар. Обличительно ткнул когтем в него и прогнусавил:

— А если ж ты из-под С-визора, да еще и с третьей категорией, зачем псам сдался? У них шестые, максимум пятые… Да ты б их одной левой раскидал! Ай заливаешь!

— Хм… Не знаю. Не подумал как-то… — стараясь придать голосу искренности, ответил Валера, На самом деле он не мог раскрыться по пустяку — таков был уговор с остальными ребятами. Да и профессор предупредил, чтобы он зазря не светился до поры до времени и силы не расходовал.

Бомж побродил туда-сюда и снова взгромоздился на нары, как на насест.

— Чудной ты какой-то.

— Какой есть.

— Вроде на подсадного-то не похож. Н-да…

Они помолчали. Наконец Рысцов сказал:

— Расскажи о городах на траве.

Бомж нахохлился пуще прежнего. Важно скуксил заросшую физиономию.

— Тут дело какое… — Он осекся и заулыбался: — Ей-богу, прям как с дитятей по букварю… В Центрах-то сейчас, перед тем как под агрегат положить, ликбез проводят. В обязательном порядке… Ну да ладно, слушай, а что не поймешь — вопрошай. Только с одним условием…

— Ну?

— Если все ж надумаешь сегодня, до того как тебя из сна вышвырнет, слинять отседова; то меня с собой возьмешь. Договорились?

Валера снова пожал плечами:

— Хорошо.

— Трава растет на асфальте, — начал бомжик, снова раскуривая сантиметровый чинарик. — Ну… не только на асфальте, конечно. Вообще — в городах. На улицах, площадях, в переходах… Везде, куда солнечный свет попадает..