Нас осталось трое — Уайп, его жена Нулли и я. Ты видишь, землянин, Уайпа и его жену — она снаряжает его в дорогу. Я не знаю, что творится в ее душе. Но я никогда и ни одной женщине не пожелал бы быть на ее месте. Какие же бури должны терзать ее сердце, о Мицар! Я думаю о Тусарту и наливаюсь холодным бешенством. Я задыхаюсь. Я не могу смотреть на кажущиеся спокойными лица Уайпа и его жены. Я готов был отдать свою жизнь, чтобы увидеть слезы в ее глазах. Она все делала очень медленно, как бы оттягивая разлуку. И вдруг Уайп улыбнулся. Силы небесные! Идти на гибель и оставить беременную жену на попечение старика. Я бросился к Уайпу:
— Не уходи!
— Помни Лорию, — сказал Уайп и усадил меня рядом с собой. Взгляд его был ясен и спокоен. Кажется, он собирался отлучиться на короткое время. Я даже поверил, что он скоро вернется, — это же был сам Уайп. — Анан, — сказал он, — меня, наверное, ждет участь моих товарищей. Я не могу и не имею права остаться здесь ради Нулли, ради тебя, ради будущего ребенка. Я прошу тебя беречь ее. Я знаю, у меня родится сын. Не такой судьбы я хотел ему. Расти его. Будь ему добрым дедушкой. Нулли одной тяжело будет. — Он повернулся к жене. Тебе тяжело, любимая, но иного выхода, ты знаешь, у меня нет. Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы вернуться к вам и вместе лететь на Землю. Если же суждено… — Тут голос Уайпа дрогнул. — Если же суждено… Когда вырастет сын и ему исполнится пятнадцать лет, пусть совершит мой путь — покинет остров и отправится в экспериментальную мастерскую. Если он найдет автолет в целости, — а я постараюсь подготовить его к полету на Землю, — пусть летит вместе с вами на Землю. Если же не найдет, что ж… Он разделит судьбу своего отца. Это мое завещание, Анан. В башне я все приготовил, чтобы вы благополучно могли добраться в автолете до Земли. Под яйцевидным шаром имеются переключатели управления Большим Полем… Сейчас работает Обзорное поле. Оно пригодится вам… Вот, пожалуй, все. Провожать меня не надо.
Уайп взял Нулли за голову и долго всматривался в ее глаза.
— Прости, Нулли, — прошептал он и низко поклонился жене. В дверях повернулся. — Прощайте! И ушел навсегда.
Анан умолк. Перед Тархановым возник незнакомый пейзаж в золотистых тонах. На переднем плане широкая площадь. Вокруг площади дворцы. Конечно же, это остров Главной обсерватории. Вот и собор, в котором находится сейчас Тарханов. Между постройками струится туман. Из голубого мрака выплывают челноки. Тарханов понял, что перед ним морское царство Лории.
Челноки некоторое время кружились по площади, словно что-то искали, потом собрались в центр площади, о чемто посоветовались и разошлись. Но площадь пустовала недолго. Ее вновь заполнили подводные жители. Из глубин моря они начали таскать материал и строить какое-то сооружение. Работали они азартно и дружно. Тарханову пришлись по душе великое трудолюбие челноков, их организованность. Сооружение росло на глазах и по форме своей напоминало звездолет. Да, не было никаких сомнений: челноки воспроизводили макет «Уссури». Но откуда они могли узнать о звездолете? Остров Главной обсерватории находился за тысячу километров от звездолета.
Закончив стройку, челноки не разошлись. Они стояли, окружив звездолет, и ждали. Вот на площадь вышли новые челноки. Они несли человеческие фигуры. В одной из них Тарханов узнал себя, в другой — Итона. Скульптуру Тарханова челноки установили на последней ступеньке трапа, а Итона — около автоплана. Тарханова поразила точность, с какой челноки воспроизводили надводную жизнь. Но для чего?
— От малов — ты их называешь челноками — я узнал о звездолете и о тебе, землянин. Ты, наверное, знаешь эту небольшую бухту на нашем острове? В бухте давно живут малы. Очень трудолюбивые, любознательные и доверчивые существа. Я многие часы проводил с ними. Зная их страсть к подражанию, писал им шарописи из жизни Лории. Они «отливали» изображения в океанит — так называется материал, из которого построен в бухте миниатюрный подводный городок…
Нас стало трое на острове: я, Нулли и крошечный Ар. Славная была эта Нулли. Я к ней привык, как к дочери, и она меня любила. Ар родился через три месяца после отъезда Уайпа. Нулли, бывало, тихо поет песенку над малюткой, я сижу и слушаю, на сердце становится легко. А как вспомню, что на всей планете осталось нас всего трое…
Месяцев восемь все шло как нельзя лучше. Нулли верила, что Уайп вернется, и чего только не рассказывала о нем1 Ее уверенность невольно передалась мне. Если с нами будет Уайп, чего же нам бояться? — думал я. Но он не вернулся. И тогда Нулли перестала петь над малюткой. Часами сидела она, не шелохнувшись, и смотрела в одну точку. Улыбка навсегда исчезла с ее лица. Как ее утешить? Чем помочь? Она таяла на моих глазах.
Читать дальше