Джон Райт - Золотой век

Превозмогая мучительную боль, он стал искать доспехи, ползком передвигаясь по земле и волоча за собой беспомощные ноги. Наконец он нашел их, запустил медицинскую программу скорой помощи и тут же потерял сознание. Доспехи обернулись вокруг него, и наномашины подкладки помогли биомеханизмам его тела быстро восстановить поврежденную костную ткань. Несколько часов он пребывал в приятном полузабытьи. Его кости проходили адаптацию к условиям космоса, поэтому процесс заживления шел достаточно медленно, иногда разуму костюма приходилось раздумывать, как поступать дальше. Ни медицинские программы, ни разумы-парциалы, находившиеся на борту «Феникса Побеждающего», ему были недоступны теперь. Доспехи, безусловно, были чудом инженерии, но они не могли проводить операции без помощи извне.

Появился констебль, он склонился над неподвижным телом и предупредил Фаэтона, чтобы тот не сбрасывал с высоты тяжелые предметы, иначе его привлекут за небрежность.

Естественно, констебль не предложил ему никакой помощи. У Фаэтона не было страховки, ни один врач не приблизится к нему из страха перед изгнанием.

Фаэтон лежал на спине, тупо глядя вверх и размышляя о своей глупости. Он поклялся себе не прикасаться больше к препаратам, воздействующим на психику. Неподвижность, беспомощность были мучительны для человека, привыкшего к неограниченным возможностям, ведь раньше он мог моментально изменять свой образ, находясь в любой части ментальности, либо создавать телепроекцию, если под рукой были манекены. А теперь он был ангелом с поломанными крыльями.

Это происшествие стоило ему половины всех запасов наноматерии (их поглотило его тело для восстановления поврежденных тканей), батареи доспехов разрядились, и он потерял полдня.

Следующий отрезок пути был, пожалуй, самым лучшим, он состоял из почти сливавшихся друг с другом металлических пластин, образовывающих ступени. Они были расположены вокруг башни под довольно большим углом. Пластины были устроены так, что в одном направлении позволяли скользить с большой скоростью, а в другом притормаживали движение, переменное сопротивление позволяло контролировать скорость спуска.

Фаэтон быстро сообразил, что он может сделать. Он соорудил из плаща нечто вроде саней с магнитными элементами, которые будут взаимодействовать с полями сцепления. Образующееся при этом тепло может заставить кипеть воду, которую Фаэтон хранил в капиллярах и сосудах своего плаща. Теплота заставит работать встроенную в наплечник паровую турбину, она зарядит батареи, а ветер охладит поток воды. Таким образом ему удастся восстановить большую часть наноматерии.

Когда спуск закончился, Фаэтон обнаружил, что он потерял только четыреста граммов наноматериала, а мощность батарей восстановлена полностью.

Не без сожаления он вновь переделал сани в плащ. Конечно, они не были венцом инженерной мысли, и все же он был очень рад, что благодаря потенциальной энергии (положению над землей) ему удалось восстановить часть своих ресурсов и запасов, которые он скрупулезно учитывал с тех пор, как закончилась его привычная жизнь.

Вскоре, спустившись еще ниже, он услышал завывания ветра за стенами бесконечной башни. Он надеялся найти люк или окно, чтобы выглянуть наружу. Он подумал, что, если спускаться не внутри узкой шахты, а снаружи башни, использовать парашют будет не так опасно. Три-четыре тысячи футов куда проще пролететь на парашюте, чем пешком пройти то же расстояние, спускаясь по лестнице. Но здесь не было окон, стены мрачной башни были сплошными.

Проходили дни, недели. Но все когда-то заканчивается.

Внизу, на самом дне башни был люк, ведущий в главный вестибюль.

Перед этой дверью Фаэтон остановился, чтобы изменить список приоритетов, который он составлял для своего костюма. Он вычеркнул «потенциальную энергию», на уровне земли она равнялась нулю.

Посмотрев на состояние оставшихся ресурсов, он на минуту задумался.

В колонке потерь он записал:

«Нет отца. Его место занял реликт, который участвовал в сговоре против меня. Я должен считать его врагом».

Ему показалось, что сейчас появится Радамант и с грустью скажет ему, что он несправедлив и что все гораздо сложнее, чем он думает. Конечно, никто не появился.

«Нет поместья, нет софотехнологий. Я могу рассчитывать только на человеческий разум, тогда как мои враги располагают высочайшим умственным потенциалом».

Затем еще мрачнее: