Кирилл Луковкин - Цитадель

На следующем уровне танцевали в цветном сумраке.

Потом был синий зал с плещущимися в резном аквариуме и лежащими под яркими лампами людьми. Разморенные тела лениво шевелились в парном тумане.

Был зал, где под мягким светом шарообразных ламп люди что-то внимательно рассматривали, беседовали между собой, писали и рисовали.

Была комната, где маленький мальчик складывал из разноцветных кубиков башню. Мальчик отвлекся и с любопытством посмотрел на них.

Были комнаты, где одних мужчин и женщин стригли, мыли и одевали другие мужчины и женщины; где те и другие зачем-то сражались со стальными станками, пробуя свои силы и выносливость; где смотрели движущиеся картины или целые представления…

Все эти уровни и комнаты проплывали перед Риком и Майей как бы в единой панораме. Молодые люди, зачарованные всем увиденным, не сразу поняли, что лифт остановился. Металлически бездушный голос объявил: «Проводится дезинфекция». Кабину обдало химическим газом, но не успели они испугаться, как загудели воздушные насосы, и створки лифта разошлись в стороны.

Они вышли в просторный предбанник, пронизанный дуговым коридором по сторонам и смотрящий на большой, великолепный зал, в котором находилось одновременно несколько сотен человек. Каждый занимался каким-то делом, но ни одно из этих занятий не было сражением за жизнь, не заставляло верхних жителей потеть или хмуриться. Одни общались, развалившись в безразмерных креслах, другие прохаживались с напитками по залу, третьи созерцали какую-нибудь статую или рисунок. Играла музыка – тонкими, многослойными переливами, каких никогда не доводилось в своей жизни слышать Рику. Здесь было тепло, но не жарко, здесь тело овевали прохладные, но не ледяные струи воздуха. Это было царство красоты, гармонии и умеренности.

Они не знали, сколько прошло времени, сколько они простояли так, разглядывая зал и его обитателей, млея. В какой-то момент к ним подошла группа людей в золотисто-белых одеждах, сопровождаемая охранниками в алом. Вперед выступил человек, скорее худой, чем стройный, блестяще одетый и выглядящий как ожившая картинка. Его лысина матово отсвечивала в свете огней, демонстрируя пропорциональный рельеф черепа.

– Добро пожаловать, – сказал он.

Все выглядело так, словно их здесь поджидали и знали об их прибытии заранее. Может, Дрокка был прав и умолчал о чем-то? Рик сглотнул. Немного оправившись от увиденного, он впервые понял, как сейчас выглядит в глазах всех этих людей: в грязном комбинезоне, насквозь пропитанный нечистотами, нечесаный и небритый, с диким, затравленным взглядом, словно животное. С устрашающей пушкой наперевес. Майя выглядела не лучше.

– Мы… – из его горла вырвался хрип.

– Вы проделали трудный путь, – сказал человек с уважением. – Поэтому вам надо отдохнуть и привести себя в порядок. Прошу, следуйте за мной.

И не терпящим возражений жестом повел их прямо в зал. Они шли, затравленно оглядываясь по сторонам, и все эти золотистые лучезарные люди с любопытством рассматривали их, но музыка продолжала играть, и их группа рассекала толпу, словно нож, проходящий сквозь масло. Рику стало стыдно; его лицо пылало, словно их вели нагими. И все дело было в том, что на них смотрели с сочувствием, с искренним сочувствием.

Они покинули зал и по расписанной красивыми сценами галерее перешли в комнаты, уставленные круглыми столами с белоснежными скатертями. Их ждали другие люди, готовые кинуться помочь по первому слову.

– Садитесь, – сказал человек и дал знак обслуге, которая тут же принесла блюда с дымящимися супами, соусами и фруктами. Рик смотрел на все это и держался за бурчащий живот. Судя по лицу Майи, с ней происходило то же самое.

– Чего же вы ждете? – огорченно спросил человек. – Пожалуйста, угощайтесь. Мы не будем вам мешать.

И они удалились, оставив их одних в большом зале.

– Великая Ось, – вырвалось у Майи, и ее руки метнулись к сочному плоду, а зубы впились в сладкую мякоть.

Рик тоже воздал должное каждому блюду. Они ели, отправляя в себя все, что было на столе, словно отъедались за многие годы вынужденного голодания. Рик налил себе и подруге по бокалу желтого нектара, и они осушили их. Пища проскальзывала в желудок без труда, была просто восхитительна на вкус и легко оседала внутри. Они поглощали блюда до тех пор, пока не почувствовали, как туго набиты животы и какого труда стоит подняться из-за стола.

– Я не могу встать, – простонала Майя, закатив глаза от удовольствия. – И не хочу.