Джеймс Блиш - Рассказы

— И это все? — удивился он.

— Достаточно. Тебя не обвиняют ни в каких преступлениях. Конечно, я подозреваю, что ты совершил преступление в отношении меня — но учитывая, что я при этом даже не проснулась, его можно рассматривать как чисто символическое; так, ребячество.

Это был слишком уж сильный удар по его гордости, но он не собирался учить ее уму-разуму в присутствии этих двух здоровенных лбов. Он спросил угрюмо:

— Как тебе это удалось?

— Я выяснила, как металлические люди погружали нас в сон без костюмов. Когда нас доставили на борт, они хирургическим путем установили маленький приемник сонных волн, прямо на черепе — за правым ухом. От этого и головная боль.

Карл машинально потер шею. Головная боль исчезла; остался лишь аккуратный безболезненный шрам.

— И что ты сделала?

— Я удалила его, с твоей помощью. Когда ты снова включил подачу пищи, я заказала жесткий бифштекс и получила с ним вместе острый нож. Если бы металлические люди не спали, они, наверняка, не допустили бы этого, но у компьютеров нет мозгов. И я вырезала это устройство. Как только мне удалось остановить кровотечение, я отправилась в рубку, нашла тебя спящим под панелью управления и нажала твою кнопку. Остальное было очень просто.

Он вспомнил тихие всхлипывания, которые слышал тем вечером, проходя мимо ее двери. А он думал, что она раскисла!

Хуже всего, что в подобных обстоятельствах, он никогда не сделал бы такого. Он боялся крови, особенно собственной.

— Джанетт… почему ты это сделала?

Она долгое время молчала и наконец спросила:

— Ты веришь в бога?

— Конечно, нет! — воскликнул он с негодованием. — А ты?

— Я не знаю, верю или нет. Но в одном я была уверена, с самого начала: из тебя вышла бы чертовски плохая замена богу.

Французы, как известно, умеют хорошо готовить, равно как и итальянцы, которые и научили их этому. Умеют готовить и немцы, и скандинавы, и голландцы. Греческая кухня хороша, если вы любите острые приправы, хороша и армянская, если вам по вкусу бараний жир и мед. Испанская кулинария просто великолепна, если только ваш испанский повар найдет, из чего ему готовить; впрочем, это условие распространяется и на большинство азиатских и иных кулинарных рецептов.

Но корабельный кок космического корабля ООН «Брок Чизхолм» был англичанин. Он варил все, что ему подвернется. Иногда нам подавались всякие предметы в натуральном виде, обвалянные в москитной сетке; иногда, для разнообразия, мы получали их в испаренном состоянии — конденсированные пары подавались с гарниром из обрывков вялых листьев салата, почерневших от старости.

Последнее блюдо иногда называлось супом, иногда — чаем.

Это всего лишь одна из наиболее обычных невзгод, с которыми сопряжено исследование межзвездных пространств; я слышал, правда, что за последнее время с этим стало полегче, но не могу сказать, что имел возможность лично в этом убедиться. На «Чизхолме» капитан Мотлоу не раз обвинял меня в излишнем угодничестве перед моим желудком, что было явно несправедливо.

— Источник боеспособности армии — в ее желудке, — утверждал я, — а я военный человек. Я мирюсь с тем, что должен сам ухаживать за своим оружием, что ординарец не знает, как отутюжить форменный китель, и даже с тем, что мне приходится тетешкаться с доктором Рошем. Все это входит в обычные тяготы полевой службы. Но…

— Да-да, — сказал капитан Мотлоу, высокий, тощий человек, который выглядел, если не считать подбородка, торчавшего наподобие кормы, так, будто он был вырезан из куска дубленой кожи. — Предполагается, Ганс, что вы, кроме всего, еще и астрогатор. Не угодно ли вам будет переключиться с мечты о жарком под кислым соусом к решению очередной задачи?

Я глянул на экраны, на которых светилась наша планета, и слегка скорректировал курс в направлении третьего ее спутника- крохотной иззубренной глыбы плотных скальных пород с ретроградным вращением и сильным эксцентриситетом. Учесть его влияние без дополнительных наблюдений, на которые мы просто не имели времени, было очень нелегко. И я, конечно, в эту минуту вспомнил кое о чем.

— Задача решена, — сухо сказал я, показывая на табло пульта, где светились вычисленные мной цифры коррекции курса. Капитан повернулся в своем кресле и глянул на них. — Не могу сказать, что мне это легко далось. Сколько еще продержится «Чизхолм», если его астрогатор со дня старта не получает витаминов В, не считая тех крох, какие ему удалось выдрать из запасов доктора Биксби? Астрогация требует крепких нервов… а тот кусок окаменелости, который был подан нам вчера в обед, похож на жаркое не больше, чем я.