Джеймс Блиш - Рассказы

— Носентампен. Эддеттомпик. Беробсилом. Аймкаксетчок. Санбетогмов…

— Дит-люи ке ну люи ордоннон де ревенир, ан вертю де ля Луа дю Гран Ту.

— Может ему следует работать на другую страну.

— Не может ли мамочка лестница космолет нормально подумать, пока, до встречи, две ветреные папочка бутылки секунды…

— Нансима макамба йонсо какосилиса.

— У звезд нет острых лучей. Они круглые, как шарики.

Звук вновь отключился. Валкол раздраженно сказал: — Не может быть, чтобы он сопротивлялся. Ты просто что-то делаешь не так, вот и все.

Хотя вывод, сделанный Валколом, не соответствовал действительности, он явно показался Подстрекателю бесспорным. Последовала довольно долгая тишина, лишь иногда нарушаемая негромким гудением и звяканьем.

Лежа в ожидании, Саймон вдруг почувствовал постепенное облегчение в мочке левого уха, как будто слабенькое, но противоестественное давление, с которым он давно свыкся, начало уменьшаться — в точности, как будто прорвалась киста.

Это был конец. Теперь у него оставалось лишь пятнадцать минут, в течение которых топоскоп еще будет извергать белиберду — становящуюся все более связной — а уже через час перестроится и его физический облик, что уже не будет иметь ни малейшего значения.

Настало время воспользоваться последней возможностью — сейчас, прежде чем зонд проникнет сквозь кору мозга и лишит его возможности управлять своей речью сознательно. Он сказал:

— Оставь, Валкол. Я дам тебе то, что ты хочешь.

— Что? Во имя Гроу, я не собираюсь давать тебе…

— Тебе ничего не нужно мне давать; я ничего не продаю. Ты сам видишь, что эта машина не поможет тебе заполучить материал. И любая другая подобная тоже, могу добавить. Но я пользуюсь возможностью перейти на вашу сторону, по законам Гильдии, что обеспечивает мне безопасность, этого достаточно.

— Нет, — раздался голос Подстрекателя. — Это невероятно — он не испытывает мук и обманул машину; с какой стати он должен сдаваться? К тому же, секрет его сопротивляемости…

— Замолчи, — вмешался Валкол. — Меня так и подмывает спросить, не вомбис ли ты; на этот вопрос машина, без сомнения, сможет ответить. Мистер Де Кюль, я уважаю закон, но вы меня не убедили. Причину, пожалуйста?

— Великая Земля еще не все, — сказал Саймон. — Помнишь Эзра-Цзе? «Последняя измена это последнее искушение… поступить честно из ошибочного побуждения». Я лучше буду честен с тобой, а потом буду долго стараться стать честным по отношению к себе. Но только с тобой, Валкол. Зеленому Экзарху я не продам ничего.

— Понимаю. Чрезвычайно интересная сделка, согласен. Что тебе понадобится?

— Часа три чтобы прийти в себя от последствий сопротивления вашему допросу. Потом я продиктую недостающий материал. В данный момент он совершенно недоступен.

— В это я тоже верю, — с сочувствием согласился Валкол. — Ну, ладно…

— Нет, не ладно, — почти взвопил вомбис. — Эта сделка полное нарушение…

Валкол повернулся и посмотрел на существо так сурово, что оно само замолчало. И вдруг Саймон понял, что Валколу больше не нужны проверки, чтобы сделать вывод, кем является Подстрекатель.

— Я и не думал, что ты это поймешь, — сказал Валкол очень мягким голосом. — Это вопрос стиля.

Саймона перевели в комфортабельные апартаменты и оставили одного намного больше чем на те три часа, которые он просил. К тому времени перестройка его тела завершилась, хотя требовался по меньшей мере день, чтобы исчезли все остаточные ментальные эффекты воздействия сыворотки. Когда Верховный Предатель наконец явился в апартаменты, он даже не попытался скрыть ни свое изумление, ни свое восхищение.

— Отравитель! Великая Земля по-прежнему мир чудес. Позвольте спросить, что вы сделали со своим, э-э, перенаселенным приятелем?

— Я от него избавился, — сказал Саймон. — У нас предателей хватает и без него. Вот ваш документ; я написал его от руки, но вы можете получить топоскопическое подтверждение, когда вам будет угодно.

— Как только мои техники освоят новое оборудование — мы, конечно, застрелили этого монстра, хотя я не сомневаюсь, что Экзарх будет негодовать.

— Когда вы увидите остальной материал, вы перестанете беспокоиться о том, что думает Экзарх, — сказал Саймон. — Вы увидите, что я привез вам прекрасный союз — хотя Гроу очень колебался, прежде чем предложить его вам.

— Я начал подозревать подобное. Мистер Де Кюль — я полагаю, что вы все еще он, иначе можно сойти с ума — этот акт сдачи был самым элегантным жестом, который мне довелось видеть. Одно это убедило меня, что вы действительно Верховный Предатель Великой Земли и никто иной.