Атом в упряжке

Людмила почувствовала тонкий аромат духов и напряженное шуршание шелка. Пышные волосы обнимавшей ее женщины щекотали шею. Людмила, на минуту окаменевшая от непривычно нежных объятий, как можно мягче высвободилась и спросила:

— А вы?

— Ах, дитя мое, — и глубокие глаза дамы снова наполнились слезами. — Я?.. Да вы, может, слышали о Сусанне Миру?

— Нет, — сказала Людмила, — я издалека.

— Так вот, Сусанна Мира — это я, — несколько театрально проговорила дама. — Я боролась за право бедных женщин…

Людмила с интересом подняла голову.

— …За право бедных женщин носить искусственные драгоценности.

— Что? — Людмила вскочила и даже раскрыла рот.

— Дело в том, дорогая, — затараторила дама, — что эти богатые гадины, жены и любовницы наших миллионеров, думают, что только они имеют право красиво одеваться. У них есть камни — целые ожерелья из бриллиантов по десять карат. Если бы вы только видели их черные жемчуга, розовые персидские алмазы, темно-синие сапфиры, рубины, что блестят на обнаженной груди, как капельки крови, изумруды… — дама перевела дух. — Но знайте, дитя мое, что ни один из этих камней не видит света дня. Это обман, полнейший и наглый обман. Недавно произошло несколько покушений на этих богачек. Их вежливо раздели и отпустили домой. И что же оказалось? Оказалось, что хитрые и смелые бандиты были бессовестно и позорно обмануты. Как выяснилось, камни — искусственные.

— Да — а, — засмеялась Людмила. — Ну, а настоящие камни?

— Настоящие камни, деточка, лежат в сейфах под десятью замками с тысячей секретов. Но не в этом дело.

— А в чем? — добродушно спросила Людмила. — Я все еще не понимаю.

— Вот, — истерически вскрикнула дама и порывисто показала тонкие следы колец и браслетов на своих прекрасных загорелых руках. — Мы молоды и красивы. Разве не правда? — успела она при этом улыбнуться. — Нам захотелось также носить эти подделки, выполненные так художественно, что только опытный государственный ювелир, да и то с некоторым трудом, сумел бы отличить настоящую «Викторию», которая стоит миллионы, от копии, сверкающей стеклянными гранями.

Дитя мое, вы не представляете себе, какой поднялся переполох, когда мы, несколько неизвестных в высшем свете женщин, явились на бал в украшениях с чудесными камнями, разумеется, искусственными. Эти коронованные миллионами дуры бледнели и краснели так, что игра красок на их физиономиях затмевала игру их драгоценностей. За нами ухаживали самые богатые молодые люди Штатов. Новость о неизвестных миллионершах подхватили газеты. Ах, какая это была ночь!

Но на следующее же утро — вернее, день — мы встретили у себя на квартирах вежливых полицейских с ювелирами. А еще через два часа всем Штатам было сообщено, что наши драгоценности — искусственные.

Но мы не сдались. Мы опубликовали ответ, в котором заверяли, что все бальные камни — поддельные. Мы призвали всех женщин носить искусственные драгоценности. Пусть дорогие вещи принадлежат богачам, но мы имеем право на дешевки, если они к тому же красивы.

«Ой, ой, ой! — с грустью подумала Людмила. — Веселенькие заявления. Мне придется внести в распорядок дня и пункт о ликвидации политической безграмотности среди местного населения».

— Наша борьба, — продолжала Сусанна, — продолжалась три месяца. И вот, — ее руки снова сжали влажный от слез платок, — вот к каким позорным действиям прибегли эти сливки нашего женского общества, чтобы отстоять свое исключительное право носить подделки. Сама жена премьера, эта хорошенькая японка с ласковой улыбкой — с холодным сердцем отправила нас…

Но Людмила, с интересом слушавшая рассказ, перебила увлекшуюся молодую женщину.

— Так и должно было быть, — спокойно сказала она, и Сусанна удивленно посмотрела на стоявшую перед ней девочку. — Эти господа иначе не могли поступить. Но зато вы поступили по-дурацки.

Сусанна обиженно вздернула свою пышную головку, но Людмила казалась уверенной в своей правоте и говорила с большой убежденностью. Сусанна была сбита с толку и совершенно потеряла почву под ногами.

— Мы еще поговорим об этом, — продолжала Людмила уже ласковее. — А теперь надо узнать, где мы и что вокруг нас творится. Станьте к этой стене под окном. Я заберусь вам на плечи.

Эта растрепанная девочка держалась так, будто не Сусанна Мира была почти вдвое старше нее, а наоборот. И, что самое удивительное, Сусанна не чувствовала себя вправе протестовать против этой перемены ролей. Она ослабела и затихла, мгновенно доверившись своей товарке.