Александр Пелевин - Четверо

Парафренный синдром. Фантастически-иллюзорный онейроидный синдром. Слуховые галлюцинации. Вспышки эйфории. Подозрение на параноидную шизофрению.

«Как здорово здесь было, когда ещё не было всего этого! В нашем подвале хранилось много воздушного вина, мы вдыхали его и танцевали во дворе, где в золотом фонтане плавали прозрачные рыбы… А однажды мы поехали к морю на новом поезде, самом быстром во всей Империи! Всего сорок минут – и мы уже на берегу, и тогда как раз был закат сразу трёх солнц, небо переливалось всеми цветами – это так красиво!

Мой отец говорит, что из города надо уходить. Пустынники ещё не добрались до Города Единства, это в четырёх часах отсюда на запад. Мы оседлаем механических пауков и уйдём отсюда в ближайшее время.

Всё рушится. Всё, что было построено в Империи за тысячу лет. Огромные заводы, на которых собирали механических пауков, фабрики по производству цветного аэрогеля, алмазные шахты, виноградники – всё в прах, всё в пыль, всё в труху. Железная дорога, ведущая из Города во все уголки Империи, разбита и переломана, рухнули железные арки над реками, и длинные серебристые паровозы с куполами из зелёного стекла падают под откос.

Всё в пыль, всё в прах. Весь мир – в труху».

Интересный персонаж, думал Хромов. И трудный пациент. Этот – точно будет трудным. Он чувствовал. И именно поэтому не хотел с ним связываться. Но, чёрт возьми, это должно быть интересно.

В конце концов, эту работу он выбрал именно ради интереса.

Он сделал пару глотков немного остывшего кофе, подошёл с кружкой к окну, достал из кармана помятую пачку сигарет, щёлкнул зажигалкой и впервые за день закурил, стараясь выдыхать дым ровно в форточку.

Персонал знал, что он курит в своём кабинете, но всем было наплевать. И правильно, думал он, ни одна сволочь не запретит ему здесь курить.

Окно выходило прямо на улицу Бехтерева, где снова стояли в пробке машины. Откуда здесь пробки в десять утра? А, да. Новый год.

В конце декабря пробок всегда больше, чем обычно: люди начинают закупаться подарками и всякой едой к новогоднему столу. И они почему-то уверены, что лучший способ сделать это – покататься на машине через весь город в какой-нибудь чёртов «Ашан». Умники.

Надо купить подарки жене и дочери, точно. Только надо понять какие. И, наверное, уже продаются ёлки…

И сегодня надо всё-таки доехать домой. У дочери вроде какие-то проблемы в школе. Надо хотя бы поужинать с семьёй. Впрочем, они всё равно поужинают раньше, чем он приедет. Они всегда ужинают раньше, потому что не знают, будет ли он сегодня ночевать дома. Это нормально. Пожалуй, стоит сегодня приехать и сделать сюрприз.

По крайней мере, сейчас всё лучше, чем было осенью.

Намного лучше.

НАПАВШЕГО НА ПУЛКОВСКУЮ ОБСЕРВАТОРИЮ ХОТЯТ ОТПРАВИТЬ НА ЛЕЧЕНИЕ

19 ноября 2017 года

Moika.ru

Следствие просит отправить невменяемого, напавшего на сотрудников Пулковской обсерватории, на принудительное лечение. Дело передано в суд.

Как стало известно «Мойке», следствие просит отправить Эдуарда Поплавского на принудительное лечение, которое ранее ему рекомендовала комиссия, проводившая экспертизу.

Напомним, ранее, 11 ноября, Поплавскому было предъявлено обвинение в хулиганстве.

23 октября Эдуард Поплавский, миновав охрану Пулковской обсерватории, ворвался в здание и применил в помещении предмет, похожий на баллончик с перцовым газом, после чего схватил старшего научного сотрудника заведения, угрожая взорвать гранату. По информации следствия, Поплавский требовал обеспечить ему связь с инопланетянами, которые якобы общаются с ним посредством телепатии и просят о помощи.

Хромов вздохнул, докурил, выбросил окурок в банку из-под кофе и спрятал её за окном.

«Как же паршиво существовать», – подумал он неожиданно для себя.

Надо налить ещё кофе и наконец умыться. И хотя бы надеть пиджак. Не встречать же пациента в одной рубашке. Тем более такого трудного.

Трудный пациент пришёл ровно в одиннадцать. Его привела Зинаида Петровна.

Он пришёл в стандартной полосатой пижаме, явно не по размеру, не для этих длинных рук и широких плеч. Высокий, худой, с аккуратными светлыми усами и остриженной бородкой. Похож на белого офицера из советского кино, подумал почему-то Хромов.

А теперь надо натянуть доброжелательную улыбку, каким бы отвратительным ни казался окружающий мир. Натянуть улыбку и включить заботливо-отцовские интонации в голосе.