Олег Шовкуненко - Битва во мгле

Как только их глаза встретились, маленького ученого прорвало:

— Вы представляете, я открываю свою каюту и обнаруживаю, что она совершенно пуста! Все мои вещи словно испарились…

— Который час? — Жерес прервал социолога неожиданным вопросом.

— Одиннадцать тридцать. А что? — Торн ошалело моргал.

— Пора начинать! — майор повысил голос, концентрируя на себе внимание всех офицеров.

Чтобы подчеркнуть значимость момента, Жерес открыл наружные блистеры. Когда толстенные бронированные плиты обнажили прозрачный стеклометалл, внутрь ворвались невероятные краски космоса. Желтый диск Эктегуса, расцвеченный алыми лучами низкого солнца, занимал большую часть звездного пейзажа. Безбрежная атмосфера планеты как будто сама генерировала свечение, пытаясь конкурировать с сиянием красной звезды. Однако как ни всесилен был этот свет, он все равно угасал в черноте безбрежного космоса. Казалось, что картина написана люминесцентными красками по мокрой бумаге. Одни цвета переходили в другие, создавая ощущение гениального хаоса. Единственная деталь, которая не вписывалась во всеобщую гармонию, был костлявый силуэт фалийского транспортника. Он недвижимо замер на границе тьмы и света.

— Это «Интега-4», — Жерес указал в сторону дремлющего корабля. — Но не ей суждено войти в историю. Всего через шесть часов «Интега-17» — корабль, на котором мы находимся, включит планетарные двигатели иотправится в точку межпространственного скачка.

— Как же это возможно? — Душа Торна не вынесла столь жестокого издевательства над планами экспедиции. — Совет не дал разрешения на старт!

Улыбки умиления, появившиеся на лицах десантников, послужили ответом чернокожему ученому.

— Совет совершенно некомпетентен в делах войны. Поэтому я беру ответственность на себя. Экспедиция отправляется немедленно!

— Браво, Жерес! — гортанный рык послужил аккомпанементом словам майора. — Прав ты или нет, не знаю, но решение это — поступок смелый. Не припомню я такого за последние лет сто. — Клыкастая физиономия главного механика Фалека сияла от удовольствия.

— Я не разделяю энтузиазма нашего эктонского друга. — Торн был несокрушим как скала. — Даже если и опустить вопрос о дисциплине, то нам все равно еще радо говорить о старте. Где оборудование наших лабораторий? Где подопытные животные? Где, наконец, биоматериалы и регенераторы?

Большая часть из перечисленных препятствий относилась к биомедицинскому направлению, поэтому, прежде чем ответить, Кристиан бросил быстрый взгляд на Дэю. Заручившись ее молчанием, Жерес невесело ответил:

— Ничего страшного. Вместо лабораторных животных будем мы. А те, кто останется в живых, подождут с регенерацией до возвращения.

— Остановитесь! Что вы делаете? — Неистово жестикулируя, Торн выскочил на середину рубки. — Кто поведет корабль? Лучшие пилоты Галактики остались за бортом звездолета!

— Я бы не делал столь поспешных выводов. — Же-Рес указал на капитанское кресло. — Разрешите представить командира нашего корабля, всем вам хорошо известного командора Хризика.

Нэйджал гордо восседал в командирском кресле, внимательно наблюдая за всем происходящим в зале. На фоне сотен радужных индикаторов, экранов и шкал, горящих яркими неестественными огнями, громадный ящер выглядел более чем внушительно. Его голова ощетинилась острым шейным гребнем и совершала короткие быстрые движения, реагируя на все перипетии жаркого спора. Огромные выпуклые глаза отражали пурпурные отблески далекой красной звезды, а из мощной, вздымающейся груди вырывалось горячее свистящее дыхание.

— Хризик? — Ощущение от величественности, как всегда, испортил профессор. — Он же патологический трус!

«Интересно, что сейчас будет?» — в голове Кристиана промелькнули картины колоритного мордобоя.

— И никакой я не трус, — как-то совсем по-детски заявил здоровенный ящер. — Просто акты агрессии пробуждают в нэйджалах древнейшие инстинкты самосохранения. Именно они позволили нашей расе выжить в суровой гонке эволюции.

— Командор, вы говорите по-французски? — Способности Хризика поразили социолога намного больше, чем новые планы Жереса. — Где вы достали загрузочную программу? Ведь Совет запретил вам инсталлировать языки Земли.

— Что-то новенькое! — Кристиан заподозрил очередную темную историю. — Так чем на самом деле было вызвано столь долгое молчание нэйджалов?

Вопрос так и остался без ответа. Космос за бортом звездолета взорвался ураганом бушующего огня. Внутреннее освещение центрального поста померкло. Его затмила лавина яркого света, ударившего сквозь огромные панорамные окна. Все, кто находился в зале, ослепли. «Мы гибнем!» Испуганные крики слышались со всех сторон.