Олег Синицын - Скалолазка и мировое древо

— Мама, в жизни ты тоже стала прежней? Ведь правда?

— Это и есть жизнь.

— Но это же сон! — воскликнула я и тут же осеклась, вспомнив наставления бабушки, которая велела держать язык за зубами.

— Долго же тебя не было, — продолжала мама. — Я по тебе соскучилась. Но теперь все в порядке. Ты вернулась. Мы будем вместе, правда, не все время. Ты должна думать о своей второй половинке. У тебя есть мальчик?

— Был. Но у нас не получилось жить вместе.

— Ты говоришь об Алексее? Почему? Он сильный. Он намного сильнее, чем ты думаешь.

— Тогда почему ты ненавидишь его?

— Это неправда, — спокойно ответила она. — Я лишь проверяла, подходит ли он тебе. Знаешь, теща всегда испытывает своего зятя. И могу сказать, что он подходит. Он достоин... Но, Алена, доченька! Почему ты не следишь за собой? Почему не носишь платья? Ты же выглядишь как мальчишка. Эти ужасные джинсы, вся перемазанная. Откуда в тебе все это? Ведь я воспитывала тебя по-другому. Откуда?

— Я не знаю, — промямлила я.

— Алена, я тебя люблю больше всех на свете. Но ты должна понять, что ты больше не ребенок. Ты взрослая женщина. Ты должна быть особенной и выделяться среди остальных.

— Что же мне делать?

— Преодолей страх. Ты обязана заглянуть во тьму, которая тебя пугает. Только тогда ты станешь той, кем должна.

— Кем?

Она не ответила.

— Ты обязательно должна найти древо, — сказала мама. — Оно даст тебе важное откровение. Когда найдешь его, возвращайся сюда. Я буду ждать.

Мне не хотелось уходить, хотелось остаться у ее колен, но она легонько отстранила меня. Я поднялась с пола и внимательно посмотрела на нее. Ее мягкую улыбку и лучезарные глаза хотелось помнить как можно дольше...

Когда я разлепила веки, то увидела перед лицом еловые лапы. Солнце стояло почти в том же месте.

Вертолета не было.

Я спала около часа, но этого оказалось достаточно, чтобы прошла усталость. Сладкие воспоминания, оставшиеся после сна, грели душу. В глазах стоял царственный облик мамы, а в ушах звенел ее голос. Я словно побывала рядом с ней. И теперь чувствовала ее незримую поддержку.

Эта поддержка была весьма кстати перед чудовищными испытаниями, о которых я даже не догадывалась, но которые мне предстояли сегодняшним вечером.

С того момента как мы расстались с Максимкой, я находилась в пути больше трех часов, а вершина, казалось, не приблизилась ни на метр. Правда, кое-что изменилось. Стало тяжелее дышать, а воздух заметно похолодел. Я обмотала шею шарфом и натянула на голову спортивную шапочку.

Вскоре со мной начали происходить чудеса, которые трудно описать словами. Меня охватила эйфория и странное ощущение вседозволенности. А затем я почувствовала, что у меня в голове возник посторонний... Жуткая галлюцинация. Но понятно, откуда она взялась. Я поднялась высоко, примерно на тысячи три метров над уровнем моря, в организме стала развиваться горная болезнь, которая влияет на психику.

Через полсотни шагов вырубился слух. Резко. Внезапно. Я уже не слышала звуков. Вместо них в ушах возник истеричный вопль, рожденный не разумом — я уверена, разум не может породить такое. Затем от шейных позвонков по плечам и спине распространилось жжение — верхняя часть тела налилась расплавленным свинцом и потянула к земле.

Пять шагов, и меня пригнуло к бурой траве, опустив на четвереньки. Я упрямо пыталась ползти, но чья-то тяжелая рука словно тыкала носом в землю. Вопль, раздающийся в ушах, делался только громче. Я пыталась сопротивляться атаковавшему меня невидимке, но он был намного сильнее, и я не могла ничего сделать, лишь в глазах от натуги плыли кровавые круги...

Вопль оборвался.

Со всех сторон меня окружал черный дым. Густой, с едким запахом, клубящийся — он показался мне живым существом. Кровожадным потусторонним хищником, который догнал свою жертву и теперь неспешно кружит возле нее. Я раскрыла рот, чтобы заорать от страха, но язык не слушался. Из горла вырвались какие-то нечленораздельные звуки.

Я думала, что это конец. Но дым вдруг стал развеиваться. Слух моментально вернулся, и в уши ворвался грохот вертолетных лопастей. Невидимая тяжелая рука, пригибающая меня к земле, исчезла.

— Ты с ума сошла, бежать от хозяина метки? — раздался рядом со мной голос— Это самоубийство! Я же тебя просил!

Мерфи навис надо мной. На нем был теплый шерстяной свитер, кожаная куртка и джинсы. На ухе — гарнитура «блютус». После черного дыма я была счастлива видеть его, путь даже такого сердитого.