Олег Синицын: Скалолазка и мировое древо

Но прежде чем я открыла рот, Глеб Кириллович опередил меня.

— Федя, — сказал он водителю, — подыши-ка воздухом.

Федя кивнул и покорно вылез из машины, а я подумала, что фраза «подышать воздухом», относящаяся к Московской кольцевой автодороге, звучит несколько издевательски.

Мы остались вдвоем в огромном салоне.

— Приходи ко мне работать. Сейчас нам деньги хорошие выделяют. Будешь получать намного больше, чем за мертвые языки в своем архиве.

Я устало выдохнула.

— Опять вы за старое. Меня деньги не интересуют. Я люблю эти мертвые языки, и мне больше ничего не надо.

— Работа интересная, разноплановая, — гнул свое старый чекист. — Будешь ездить по заграницам, будешь респектабельной фрау-мадам. Ты нужна стране, Овчинникова! Как ты этого не понимаешь?

— Вы меня словно не слушаете! — возмутилась я. — Глеб Кириллович, мне интересны переводы, а не шпионские игры.

Он посмотрел как-то сквозь меня. Затем приоткрыл дверцу, и в салон ворвался шум автострады.

— Федя, залазь обратно!

Водитель плюхнулся на свое место и повернулся к нам. Пиджак ему тоже был узковат, и у него под мышкой тоже был пистолет.

— Ну давай, — сказал Глеб Кириллович, обращаясь ко мне. — Давай, чего у тебя там в сумке?

У меня, наверное, от ужаса округлились глаза. Федя взялся за сумку и попытался вытащить ее из моих рук, но я вцепилась намертво.

Федя вырвал сумку со второй попытки. Передал Глебу Кирилловичу.

— Нехорошо, Овчинникова! Нехорошо! — с отеческим укором произнес старый чекист, положив сумку себе на колени. — Контрабанда биологических материалов, да еще для преступников. Мне за тебя стыдно.

Парень снаружи открыл дверцу и, взяв меня за руку, легонько потянул наружу.

— Глеб Кириллович!.. — взвыла я.

— И не возникай. Шутки с клонированием вне закона.

Я не помню, как оказалась снаружи. Помощники Глеба Кирилловича резво запрыгнули в салон. Чьи-то руки сунули мне сумочку назад. Хлопнули закрывающиеся дверцы, и «БМВ» резво стартовал, обдав меня пылью и выхлопными газами.

Трясущимися пальцами я расстегнула молнию. Паспорт и деньги на месте. Но капсулы, естественно, не было.

Леха в «жигуленке» беззаботно докуривал сигарету. Я обрушилась на него:

— Ты самая-самая последняя сволочь из всех сволочей, которые существуют на свете! Почему ты не мог оторваться от них?!

— От кого? От семерки «БМВ»?

От злости я сильно хлопнула дверцей, но она все равно не закрылась. Не без удовольствия я повторила процедуру с двукратным усердием. От могучего хлопка машина затряслась.

— Как ты мог! Как ты мог сдать меня им!

— Да я по номеру видел, что федералы. Сразу вспомнил про твоего друга-старичка.

— Никакой он мне не друг! Как и ты! — Я вытерла нос, в котором жалобно хлюпнуло. — Поехали, что сидишь?

Быстрее девяноста километров в час Лехина развалина двигаться не желала, как он ни жал на газ. Мотор надрывно ревел, словно вот-вот взорвется, торпеда громыхала. Я опаздывала уже на сорок минут. Лишь бы Арнольд не уехал! Я не знаю ни его адреса, ни телефона. Вся информация, которая у меня есть — две реплики на форуме археологов в Интернете, где он оставил сообщение под этим именем. Может статься, что и не Арнольд он вовсе.

Кем бы он ни был, я должна получить от него тряпицу, просто обязана. Это моя последняя надежда. Если она не поможет, то даже не знаю, что делать. Но пока есть надежда, буду цепляться за нее до конца.

Серебристый кабриолет с открытым верхом стоял в условленном месте. Какое счастье! Овчинников остановился метрах в десяти позади; назло мне припарковался так, что дверь открывалась лишь на четверть и упиралась в ограждение. Пришлось вытекать из салона.

— Тебя подождать? — осведомился Леха.

— Езжай по своим делам, предатель! Без тебя справлюсь.

— Как знаешь.

Он еще раз хлопнул дверью с моей стороны, закрывая ее плотнее. Включил передачу и уехал, громыхая чем-то под днищем. Я побежала к кабриолету.

В открытом салоне негромко играла музыка. Человеку за рулем на вид было лет тридцать пять. В светлом костюме, жилистый, с цепким взглядом, длинными волосами, собранными на затылке в конский хвост, и золотым перстнем на большом пальце.

— Здравствуйте, вы Арнольд? А я...

— Уже понял, маленькая моя.

— Простите за опоздание. Честное слово, я должна была приехать вовремя, но случилось непредвиденное.

— Забудь об этой ерунде. Ну, чего стоишь? Запрыгивай. С дверцей аккуратнее, не поцарапай о забор.