Вадим Недранец - Зеэл. История невозможных миров

От такого неожиданного расширения поля зрения я опешил, и как это обычно бывает расслабился мысленно, теряясь в догадках и пролетающих с бешеной скоростью ассоциациях.

Но тут меня потрясло новое открытие. После мысленного релакса, я увидел, даже не трехмерную картинку, а нечто большее. Я смог, не отрывая взгляда от карты присутствовать над любыми городами и целыми областями и в них, и это происходило одновременно.

Я увидел всю картину трафика транспорта в границах карты, промчался по дорогам, по всем городам, заглянул в перпендикулярном плоскости карты направлении, и понял, что я изучил ее полностью и навсегда.

Когда «нормальное» состояние вернулось, а точнее, когда я почувствовал себя спокойно и уверенно, пришло время от общего вернуться к деталям. А они казались не менее удивительными и какими-то неуютными. Первое, что меня заставило вжать голову в плечи, были названия на карте.

Примерно на привычном месте столицы был город под названием Моссква, а на месте Тулы – Тола. Границы страны были не плоскими, а ее территория казалась намного больше, чем даже СССР, называлась эта страна Союз Народов Губерний- СНГ.

Навалившиеся не меня впечатления, ощущение де жа вю с элементами фантастики в стиле Интерстеллара или Сталкера, отодвигали мой самый первый вопрос. «Как я здесь оказался?», впрочем, и второй вопрос тоже «Кто я здесь такой?», почему никому нет дела до шарахающегося и пребывающего в легком шоке незнакомца?

Но в последнем я ошибался. И очень скоро увидел, что в этой фантасмагории есть свой порядок.

Глава 4.

Окончательно решив, что я здесь чужой и успокаивая себя, что это путешествие когда-то должно закончится, а реальность придет в норму, я вдруг почувствовал, как сомнения начинают одолевать мой усталый разум, а спутанные мысли начинали прыгать и производить адреналин.

Ну хорошо. Я хожу, дышу, слышу речь. Правда, иногда люди резко переходят на разные непонятные мне языки и также быстро переключатся на понятный мне русский, но с элементами устаревших клише типа, непревзойденное качество или ложные ценности, а иногда в их речи проскакивали словечки из царских времен, городовой, околоток, но и конечно из фени.

Все это гармонично звучало и как-то естественно ложилось на свое место в моей фонетической и лексической прихожей. Этот факт так же приближал меня к мысли, что я такой же, как и все. А значит, этот другой мир и для меня.

А мир тем временем раскрывал мне свои особенности.

Будучи физиком-инженером, я естественно, обратил внимание на машины. Коих вокруг было много. Автомобили, строительные краны, поезда, эскалаторы и пешеходные транспортеры в зданиях в стиле сталинского ампира и на ярко зеленых от свежей ухоженной зелени улицах. Все механизмы походили по своему дизайну на рекламные образцы техники, со старых послевоенных постеров.

Но в них обязательно присутствовали детали, которые явно противоречили классическим понятиям аэродинамики и удобства. Нелепые выступающие поверх крыш автомобилей зеркала и фары, широкие подножки и незакрытые вращающиеся детали в тех местах, где должен был бы находится мотор, но виднелись странные шатуны и шестерни.

Гирлянды разноцветных ходовых огней, небрежно прикрученные к этим средствам передвижения, не создавали атмосферу радости, а скорее говорили об убожестве вкусов производителей техники и ее владельцев. Но двигались они бесшумно.

Всюду на металлических фрагментах зданий и механизмов, выступах виднелись следы ржавчины, которая своим вездесущим проявлением создавала унылую картину социального упадка и деградации на фоне зеленых газонов и густых крон деревьев. А поверх нее ловкие агитаторы лепили какие-то лозунги о всеобщем благе и победе Союза Народных Губерний ( СНГ) над его врагом – Соединенными Колониями Америги (СКА).

Но что более всего поражало в этой нерадостной атмосфере так это количество людей в форме. Можно было даже сказать, что их было настолько много, что казалось, вот-вот прозвучит сигнал сбора и все они встанут в строй на парад, уходящий прямо на фронт.

Мое одиночество продлилось недолго.

Недалеко я заметил патруль из трех человек, идущий в мою сторону, в странной военной форме цвета болотной жижи, похожей на гидрокостюмы с эполетами, в широких красных поясах как у качков в фитнесе, но без пряжки, на которых гроздьями была навешана амуниция и оружие.

Все было очень блестящим и легким. Будто пластмассовые детские игрушки, выкрашенные серебрянкой. На их головах, непонятно как, держались огромные маски-шлемы с прозрачными забралами, а обуты они были в высокие сапоги чоперы с какими-то ржавыми подобиями шпор.