Вадим Тарасенко - Любимец Бога

— Отец...

Иван Антонович замер, боясь повернуть голову. А перед глазами продолжал бессильно биться желтый комочек жизни.

— Отец!

Он почувствовал, как кто-то подошел сзади и тихо тронул за плечо. Почему кто-то?!

— Сынок! — Иван Антонович вскочил с кресла.

Помолодевший Борис темно-карими глазами, его глазами, смотрел на него. И он наконец услышал долгожданное:

— Ну, здравствуй, отец.

— Здравствуй... — Комок подкатился к горлу. Он сглотнул и буквально выдохнул: — Здравствуй, сын.

Они обнялись.

— Господи, как же долго я тебя ждал. Целых два года.

— А я будто только что проснулся. Будто сказал там, на «Прорыве»: «До встречи, Земля» и тут же заснул.

— Зато пробуждение для тебя оказалось счастливым.

— Для меня — да, а для настоящего Бориса?

Они долго смотрели друг другу в глаза, зрачок в зрачок.

— Ты и есть настоящий Борис, — наконец проговорил Ковзан-старший. — Ты как альпинист, сорвавшийся при подъеме на вершину. Пролетел несколько метров и повис на страховочном канате. А затем вновь подтянулся к точке крепления, к точке отсчета.

Борис несколько секунд молчал, обдумывая услышанное.

— А, ладно, — он весело махнул рукой, — главное — мы встретились. А значит, мы живы.

— А живым необходимо питаться, — житейски более опытный собеседник тут же перевел эту мысль в деловое предложение. — Пошли, здесь напротив есть неплохой бар.

— Пошли, — охотно поддержал отца сын. — Я же целых два года не ел!

Они, рассмеявшись, направились к лифту.

— Подожди секунду. — Иван Антонович у самых дверей лифта круто развернулся и бегом вернулся в холл.

Желтый мотылек, обессилев от безнадежной борьбы, чуть шевелился на подоконнике. Человек взял его и, осторожно зажав в кулаке, бегом вернулся к лифту.

— Да, батя, двадцать один год тебе явно к лицу. Бегаешь так, что черный волос бьется на ветру!

— Не подлизывайся! Я по-прежнему остаюсь твоим отцом.

Выходя из здания Центра репродукции, Ковзан-старший, осторожно разжав кулак, подбросил мотылька вверх. Легкое насекомое, подлетев на метр, начало падать вниз. Но у самой земли смогло удержаться и стало медленно вновь набирать высоту.

Где-то во Вселенной.

Гиперпрострапственный корабль «Прорыв».

13 августа 2190 года. Пятница. 13.02.

Дата, и время по часам корабля.

Гиперпространственный корабль землян «Прорыв» все ниже и ниже опускался, приближаясь к центру черной дыры. Для него счет теперь шел не на метры и километры, а на дни, месяцы, годы. Люди впервые поднимались по шкале времени.

Два любимца Бога, два Его избранника, проходили школу мессий, заглядывая вперед, заглядывая в будущее.

Бог в очередной раз приоткрывал перед людьми план Своего грандиозного Замысла.

У них оставалось еще несколько минут на «учебу» — пара миллионов километров к центру черной дыры, к центру информационного сгустка. Что лежало ниже уровня, уже позволенного людям, они не знали. Чудовищные силы тяготения надежно, лучше всякого цербера, охраняли туда путь, ожидая других гераклов из другого времени...

Минуты быстро истекали. Божья десница готовилась поставить «птичку» в Своем Плане напротив очередного пункта — ВЫПОЛНЕНО. Оставалось, лишь возвратить этих двоих домой. Им уже было пора. Но это, действительно, было несложно...

Переводчик (англ.).

Небольшие работы (англ.).

Так что теперь мы отдыхаем (англ.).

Как говорят русские (англ.).

Спешка дурака — не скорость (англ.). Английская поговорка, аналог русской: «Поспешишь, людей насмешишь».

Описанная история с летчиком Борисом Ковзаном правдива от начала и до конца. Еще немного об этом уникальном человеке. Родился в 1922 году в г. Шахты Ростовской области. В 1939 году окончил Одесскую военную школу летчиков. Участник Великой Отечественной войны с 1941 года. Совершил (единственный в мире!) четыре воздушных тарана. Сбил 28 вражеских самолетов. В 1943 году получил звание Героя Советского Союза. После войны окончил Военно-воздушную академию. Умер в 1985 году в Минске.

Набор, стандартный для человека, считающего себя культурным, — английский, французский, немецкий. Вы тоже так считаете? (Англ.)

Значит, я не культурный человек. Я знаю только английский и немецкий (нем.)

Господь — свет мой и спасение мое: кого мне бояться? Господь — крепость жизни моей: кого мне страшиться? (Псалом 26:1). (Англ.)