Михаил Зайцев - Провокация

— Ай, молодца, поймал! — И, спрятав фиксы под губой, Боец заговорил совершенно серьезно: — Без обид, старшой, лады? По твоей же, брат, логике, будь я вражиной, всех бы вас ща и положил бы немедленно. Верно? Ага? Для того и нае...ал, тебя, земляк, чтоб себя обелить. Не обижайся, договорились? Уж больно, брат, осто...бло мне сиднем сидеть на прицеле. Обидно, мать твою, понимаешь?

— Товарищи! — подал голос Ученый. — То, что я не обучен так же лихо руками-ногами махать и не смогу повторить трюк товарища Бойца, еще не повод, чтобы оставлять меня в числе подозреваемых.

— Забавно выходит, — не преминул и я вставить реплику. — Если и вы, гражданин Ученый, выпадаете из круга подозреваемых вслед за товарищем Бойцом, тогда получается, что Техника убил я. То есть вы только что косвенно и совершенно огульно меня обвинили. Я не собираюсь, как говорится, рвать на груди рубаху, однако...

— Заткнись, коновал! — оборвал меня Боец грубо. — И ты, шибко образованный, боле без команды не тявкай.

— Ну, знаете ли...

— Едало закрой, профессор! А не то зубы пересчитаю. Слышь-ка, старшой, есть предложение нам с тобой разделиться. Ты, Командир, останешься сторожить коновала, а я схожу наружу, выгуляю профессора да прослежу, чтоб он нормально провел запланированные исследования... А то давай коновала свяжем и... Или ваще... — Боец выразительно провел большим пальцем по горлу. — Ваще чик-чирик его, ага? В силу сложившейся оперативной целесообразности, ага? Уколы перед обратным стартом я и сам сделаю, я умею. Чего из каких ампул колоть мы же знаем, ага?

Командир все еще никак не мог отдышаться. Он стоял, дурак дураком, вспотевший и бледный, направив вновь обретенный ствол в пол. Он с великим трудом выходил из стресса. И ведь, что интересно — в ситуацию «старшой» вписался на раз, апперкотом ответил автоматически, а потом его развезло. То есть подготовка у мужика очень даже, но с практикой худо, навык переживания стрессовых ситуаций отсутствует, в результате чего неопытный организм травится лишним адреналином. Отсюда вывод — Командир фронта не нюхал. Скорее всего, как я и думал с самого начала, еще со вчерашнего дня, Командир — чекист по природе своей. А для усиления группы, возглавляемой чекистом, в ее состав ввели кондового практика, бывалого пса войны по кличке Боец, который готов перегрызть мне глотку только ради того, чтоб уменьшить с двух голов до одной число подозреваемых в предательстве. И, самое смешное, пес по-своему прав.

— Товарищи, вы чего?! — Ученый вознегодовал совершенно для меня неожиданно. — Товарищ Боец, вы серьезно собрались убить...

— Едальник захлопни, профессура! Зубья побереги.

— Да пошел ты! — вспыхнул «профессор», точно порох. — Тоже мне, раскомандовался тут!

— Профессор, я сказал: ша.

— Пошел ты! Хам! Быдло! Командир, послушайте, предатель — Доктор, и это факт, потому что я — заслуженный советский человек, ветеран партии, у меня звания и награды, я с самим...

— Нам запрещено рассказывать о себе, — пресек тираду Ученого слегка порозовевший чекист, наконец-то продышавшийся, помаленьку, полегоньку обретающий прежнюю стать и статус.

— Извините! Извините, товарищ Командир. Извините меня, но это же очевидно — Доктора надо арестовать! Взять живым! Или по возвращении его допросят компетентные органы, или нас отправят валить лес в Сибирь, и правильно сделают! Очевидная дилемма! Да-с! Без поддержки и протекции врагов народа в руководстве проектом предатель ни за что бы не оказался здесь среди нас. Очевидный факт! Предателя надо сохранить, если хотите, сберечь для допроса в НКВД. Иначе нас всех сочтут пособниками окопавшихся в руководстве врагов народа! Это преступление — лишить органы возможности...

— Ша!!. — Боец гаркнул, породив гулкое эхо, и, сдвинув густые брови, замахнулся резко пудовым кулачищем. И хоть дотянуться до Ученого он ну никак не мог с того места, где стоял, но «профессор» аж подавился словами да еще и голову трусливо вжал в плечи. — Профессор, сука, ты у меня допросишься! Я те, бздун, зубья-то пересчитаю, как обещал, сука! С тебя, образованный, никто подозрений снимать и не собирался. Понял, нет? Бона, как Доктор, замри и молча бзди, губошлеп, понятно?

— Вы, гражданин Боец, решили, что мне очень страшно? — спросил я, уголками губ обозначив улыбку. Этакую улыбочку презрения. — Вынужден разочаровать — мне ничуть не страшно, я вас не боюсь, увы. Просто, рискни я дернуться, сделай я вам такой подарок, и вы, гражданин Боец, тут же отправите меня к праотцам, не дожидаясь согласия Командира. Ведь так, а?