Александр Житинский - Часы с вариантами

Была не была! Я понял, что рассчитать все не удастся, и выдернул ящик письменного стола. Часы плавали там, как рыбка в аквариуме. Я схватил их и открыл крышку. Чтобы все-таки обезопасить себя от возможных неожиданностей, я решил вернуться во времени немного назад, причем в такой момент, про который я точно помнил - где, как и с кем я находился. Такой момент долго искать не пришлось. Я вспомнил, что десять дней назад перед последними тремя уроками мы стояли в коридоре и гадали, какие темы принесет Анна Ильинична на четвертное сочинение по литературе.

Я поставил нужное число и время - без пяти двенадцать - приложил часы к ямочке на шее и, не раздумывая, обеими руками резко надавил на крышку.

Ощущение было незабываемым.

Все продолжалось доли секунды, однако я успел зафиксировать начальную фазу скачка, пока меня не смыло пространством прошедшего времени.

Одновременно со щелчком произошло уже знакомое мне легкое содрогание, и тут же вокруг часов стала быстро разрастаться поверхность чечевичной формы, будто от них отделялась оболочка. Внутри этой поверхности я успел заметить зеленое сукно письменного стола, на котором покоились часы, рядом - угол чернильного бронзового прибора, будто вдвигавшегося внутрь поверхности ниоткуда, и дедовский мундштук. Пальцы мои и часть груди у шеи уже были смыты распухавшей чечевицей, через миг исчез подбородок, нос, в то время как внутри поверхности продолжал возникать кусок письменного стола в дедовском кабинете - он торчал из моего тела, съедая его с огромной быстротою раздвигавшейся чечевичной поверхностью. Еще мгновенье - и поверхность достигла глаз. Я перестал видеть, последовало несколько сотых долей секунды полной темноты, и вдруг я оказался в школьном коридоре среди своих товарищей, возникнув, как и они, на границе раздела двух пространств, раздвигающейся с гигантской скоростью.

- ...инична даст Наташу Ростову. Вот увидите, - сказал Толик,

- И князя Андрея, - авторитетно добавил Макс.

- А я к Пьеру готовилась. Хоть бы Пьер был! - заволновалась Марина. "Все точно, - отметил я про себя. - Эти реплики имели место". Я прикрыл веки, сжал пальцы, как бы концентрируя мыслительную энергию, и с расстановкой произнес:

- Значит, так. Темы будут такие: "Образы Кутузова и Наполеона как отражение исторических взглядов Толстого", "Философия Платона Каратаева и ее связь с толстовством" и "Русский солдат в изображении Толстого".

Меня дружно осмеяли. Никто не напомнил мне, что в первый раз я тоже голосовал за князя Андрея.

Через пять минут в класс вошла Анна Ильинична и написала на доске названные мною темы. Слово в слово. Все онемели и дружно повернулись ко мне.

- Откуда ты знал? - прошептал Макс.

- Интуиция, - пожал плечами я.

- Ну ты логопед! - произнес он свою любимую присказку.

Анна Ильинична, как она потом объяснила, решила проверить самостоятельность нашего мышления, почему и залепила такие зверские темы. Конечно, никто не был готов, кроме меня, потому что я прекрасно помнил разбор сочинений, устроенных ею два дня спустя.

"Заодно и четвертную отметочку исправлю!" - подумал я, принимаясь строчить про Кутузова и Наполеона.

В первый раз я писал о русском солдате и получил трояк за содержание и четыре - за грамматику.

Через два дня я узнал, что получил "отлично" за содержание и ту же четверку за грамотность. В четверти вышла пятерка.

Остальные имели те же оценки, что в первый раз.

За десять дней, предшествовавших моему второму шестнадцатилетию, я заслужил репутацию прорицателя. Ситуации повторялись одна за одной, и мне не стоило никакого труда предсказывать их.

- Вот смотрите, - говорил я в кино, как всегда прикрыв глаза и сжав пальцы в кулаки, - сейчас войдет рыжий щербатый мужик на костыле. Через минуту в фойе входил рыжий щербатый мужик на костыле.

- Завтра химичка спросит тебя, тебя и тебя, - указывал я пальцем. Готовьтесь.

На следующий день их спрашивали, они получали пятерки, изумленно благодарили.

Таким образом мне удалось повысить четвертные оценки не только себе, но и нескольким своим товарищам.

За мной ходил хвост. Канючили, не переставая:

- Мартын, а что у меня будет в четверти по биологии?

- Серега, "Зенит" завтра выиграет?

- Проиграет ноль-один, - отвечал я.

В последний день четверти ошеломленные одноклассники потащили меня к нашей воспитательнице Ксении Ивановне. У нас с нею доверительные отношения.

- Ксения Ивановна, Мартынцев у нас пророк! - объявил Макс.