Виктор Люмен - Время ждёт

– А что не так с твоей работой? – интересуюсь я, расслабленно потягивая ром из бокала. – Тебя уволили?

– Нет, – Мартин уныло покачал головой, – всё хорошо. На днях мы даже выиграли тендер.

– Что-то с Эбигейл? Она заболела? Или её чудесная яичница с беконом стала менее сытной?

– Нет, еда тут ни при чём! Это все Роуз.

– Она попала в дурную компанию? Имей в виду, – я адвокат и могу помочь.

Мартин вдруг вскочил на ноги, и в тревоге зашагал из угла в угол, скрестив на груди руки.

– Ох, если бы всё было так просто! – воскликнул он.

– Твоя правда, – я допил свой ром и поставил бокал на столик у кресла. – Давай выкладывай, Мар, у нас друг от друга никогда не было секретов, ведь так? Что натворила Роуз?

– На прошлой неделе она привела домой своего бойфренда. Так и сказала: “Мам, Пап, это Гвидо, я люблю его”.

– И? Ты хочешь сказать, это всё, из-за чего ты впал в такое смятение?

– С этим парнем не всё так просто, Винсент.

– Он старше её?

– Хуже.

– Он преступник?

– Ху-же!

– Матерь божья, он что, адвокат?! – Я театрально захлопал глазами.

– Иисус и Мария, прекрати шутить! Мне не до смеха. Он чёрный. Бойфренд Роуз – ниггер!

– Мда-а, – я лишь растерянно развёл руками. – Даже не знаю, что тебе можно посоветовать. Ты его уже проверил на криминал?

– Да, я пошёл к Джейкобу. Помнишь его, он шериф местного отделения полиции? Он ничего не нарыл. Гвидо Санчез чист, как аптека – ни наркоты, ни оружия, даже краж нет. Хотя мальчишка родом с Френсис-Бейл.

– Грязное местечко, помнится мне. Странно, что на него ничего не нашлось. А что этот пацан сам говорит? Как они вообще познакомилось?

– Он учится в том же университете, что и Роуз.

– Интересно… Стало быть, Гвидо Санчез – молодой геолог?

– Угу. Его отец долгое время работал на какой-то фабрике, чтобы оплатить обучение. И теперь этот Гвидо сидит в печёнках у моей семьи. Страшно подумать, что будет, если все вокруг узнают об этом!

Я вновь оказался возле камина, на этот раз, чтобы забрать бутылку с собой. Налив рома в два бокала, я сунул один в руки Мартина и попросил его успокоиться:

– Любовь – странная штука, брат. Не подумай, что я оправдываю Роуз, но, знаешь, всё могло быть гораздо хуже.

– Куда уж хуже?! – воскликнул брат, делая глоток.

– Ты помнишь Анджело? Он ещё учился с нами в школе.

– Это не тот, который перешёл к нам в школу в третьем классе?

– Именно. Так вот, на прошлой неделе я встретил его в баре, где он рассказал мне очень занимательную историю. Может, ты слышал, что он сейчас занимает должность заведующего отделением психиатрии в больнице Святого Мишеля.

– Надо же. Я слышал, что он работает врачом, но понятия не имел, где именно.

– Так вот, он поделился со мной случаем, который имел место в его практике.

Мартин заёрзал в кресле, усаживаясь поудобнее. Я вспомнил, как много лет назад, мы, будучи ещё детьми, сидели также у камина, улыбнулся и начал рассказ.

Если рассматривать Анджело Россанто как отдельно взятого человека, то в нем не будет почти ничего выдающегося. Это был сын состоятельного итальянского эмигранта, приехавшего в Америку в конце сороковых годов. Отец открыл стоматологическую клинику, что также повлияло на выбор будущей профессии Анджело. К тридцати пяти годам, у Россанто-младшего была жена, двое детей и лысина. Плюсом ко всему шла размеренная работа в больнице Сан-Мишеля. На практике Анджело было всего несколько выдающихся случаев, но именно они позволили ему получить славу и почёт в кругу психиатров, как бы это ни звучало. Об одном из таких случаев и шла речь в баре на углу Флэтчберри-Стрит и Крайтон-Бич.

На дворе стоял март. Всё было скучно и серо, пока однажды к Анджело не привезли девушку двадцати лет. В истории болезни указывалась попытка суицида и состояние помешанности. Никаких подробностей почему-то не приводилось, и мистеру Россанто пришлось беседовать с пациенткой лично.

Пациентку звали Самантой Голдберг. Она была из благополучной семьи, среди родственников не было ни одного человека с предрасположенностью к шизофрении, – в генеалогическом древе числились сплошные музыканты и актёры театра. Внешность была относительно обычной, если не брать в расчёт бледную кожу, острые скулы, общую худобу от недостатка правильного питания, а также тусклые глаза и тихий голос – симптомы депрессии и деменции. Вес был чуть ниже нормы, но в пределах допустимого.

Когда Анджело впервые беседовал с пациенткой, в её речи не было ничего необычного, что должно было насторожить, впрочем, по опыту он знал, что самые жестокие психи размышляют довольно логично, проблема была лишь в их видении ситуации, – разве вы не стали бы пытаться отрезать себе руку, будучи уверенными, что она поражена ужасной неведомой болезнью?