Марат Байпаков - Эрис. Тихе

– Сирота Полидам, мы свершим похоронные обряды за тебя. – Агесилай оставляет скорбящего Полидама на попечение солдат из Гелы. Перед стариком возникают словно бы из ниоткуда двое серых в пепле оборвышей.

– Как вас зовут, гаморы? – Стратег Агесилай обращается к мальчишкам почтительно, как к ровне по званию и даже возрасту.

– Всадник Мирон, – представляется оборвыш покрепче, повыше.

– Гамор Граник, – выкрикивает мальчишка тоньше.

– Возьмите за руки моего внука, гамора Гермократа. Теперь вы трое – неразлучные друзья. До самой смерти друзья. Вы трое поняли меня? – Старик вручает внука заботам новых товарищей. Трое мальчиков хлопают друг друга по рукам. Агесилай вновь командующий полисным ополчением. Раздаётся призывный рёв трубы. Стратег приказывает отчистить улицы Ортигии от трупов, баррикад, осадного мусора пожарищ. Ополченцы, гаморы, жители Гелы разбирают первую баррикаду из мебели, камней, брёвен. Совместными усилиями горе отдельных семей смягчается в реку общей печали.

Утро литургии всадников.

Как выглядит утро дня неизбежной смерти? Каково это – принять вызов чести и ввязаться в битву без малейшего шанса выжить? Как чувствуется ритм времени от стремительно приближающегося жестокого испытания? Давит ли воля богов тяжёлым грузом на плечи? Жжёт ли во рту горечь полыни? Подкатывают ли к глазам слёзы прощания со всем, что было дорого? Покрываются ли потом ладони в предвкушении последнего в жизни смертельного состязания на ловкость владения бронзой? Утро литургии двух всадников украшено облачками тревожных ожиданий.

– Братья! Мои дорогие Мирон, Граник! – Гермократ прибавляет шаг для приветствий, шаг переходит в бег, на бегу архонт-фермосфет раскрывает руки. – Так вы уже здесь?

На мосту Ортигии две бледные фигуры. Хмурые друзья оживают в улыбках. Улыбки выходят вымученными. Из башни выходит Мегиста, за ней Сибарис. Мирон и Граник горделиво выпрямляют спины. Улыбки уже весело-широкие.

– Хайре, гаморы! – Мегиста поднимает правую руку с двойным авлосом. Сибарис, позади хозяйки на шаг, молча, почтительным поклоном, поддерживает приветствие. За девушками показывается Аристарх с солидно вместительным, туго, не понять чем, забитым дорожным кожаным мешком, жертвенной белой козой на длинной чёрной верёвке.

– И да осветит вам путь Аполлон, гаморы! – Завсегда мрачный Аристарх этим утром сияет беззаботным детским счастьем, так заразительно сияет, что Мирон, Граник, Гермократ, а затем и оглянувшиеся назад Мегиста и Сибарис громко смеются.

Мегиста вынимает с озорным подмигиванием для попутчиков из недр формованного жёсткого мешка, Сибарис показав, тут же прячет бранную, короткую, начищенную до блеска золота, с мундштуком из слоновой кости бронзовую трубу. Гаморы хохочут, девушка так прекрасна в очаровательных гримасах-ужимках. Мегиста надевает, застёгивает нарядную с вышивками форбею 4 4 Форбея – повязка для предохранения губ от травм при игре на авлосе или трубе, а также для придания благопристойного вида исполнителю и усилению выдоха. , прикладывает к губам двойной авлос 5 5 Авлос – главный музыкальный инструмент Диониса. . Весёлая, в переливах насмешек, мелодия 6 6 Для получения звуковых впечатлений – Petros Tabouris, и, в частности, в его исполнении, гимн афинян (290—289 год д.н.э) «Ithyphallic Song to Demetrios Poliorketes» (Secular Music of Greek Antiquity, Vol.1, Vol.2). скрашивает путь гаморов по просыпающимся улицам Сиракуз.

– Твоя Мегиста – аэдон 7 7 Аэдон (греч. αηδών) – соловей. . Я слышу птичье «итис-итис-итис»! – Аристарх не может сдержать восхищения от мелодии.

От агоры Ахрадины к шествию гаморов присоединяются трапезиты. Предводитель филы трапезитов, благоухающий персидскими духами Ороп в ослепительно-белом наряде из роскошных милетских тканей с едва уловимым вышитым узором-оберегом ведёт за собой жертвенную белую с чёрными пятнами козу, но всё же больше белую, чем чёрную в окрасе. На голове гражданина Оропа пышный венок из веток оливы. Трапезиты молча, поднятием правых рук, широкими улыбками, сдержанными хлопками приветствуют архонта-фермосфета, аристократов, красавиц Мегисту, Сибарис. Богачи Ахрадины облачены в парадные белые линотораксы с изображением в золоте танцующего Диониса. У трапезитов за спинами очень похожие на чехол двойного авлоса Сибарис вместительные кожаные сумки, предполагаемо туго забитые изысканной едой, в руках амфоры с вином. На сумках трапезитов тиснением клеймо оружейных мастерских Гермократа.