Юрий Яровой - Подарить вам город?

— Итак, — улыбнулся начальник СКБ, — по самым скромным подсчетам, мы с вами сэкономили пару дней. В вашу пользу — будете иметь возможность получше познакомиться с Ленинградом.

В его пользу! Как раз эти два дня его, Лаврова, главный конструктор и поставил ему в вину: «Что у тебя горело? Не мог позвонить мне, посоветоваться, прежде чем подписывать кабалу? Русским языком сказал: не торопись! Семь раз прикинь, а на восьмой предложи свою формулировку…»

— Томи! — крикнул начальник СКБ в полуоткрытую дверь.

— Нет, нет, — запротестовал Лавров. — Я ее и так вчера затаскал до полусмерти.

— А, — сказал начальник бюро. — Не смею задерживать. Ваша командировка? Каким числом отметить?

— Завтрашним.

— Завтрашним? — удивился начальник бюро. — Так быстро?

— Да, знаете… — смутился Лавров. — Завтра у меня день рождения.

— Ах вот как! — воскликнул тот, пожимая руку. — Поздравляю. И от моих сотрудников. Томи! — опять крикнул он в дверь, но Лавров и на этот раз остановил:

— Не надо. Она, наверное, уже домой ушла!

Он заехал в агентство Аэрофлота, купил билет, а потом как угорелый носился по магазинам. Столько заказов — одуреть можно. Маме, детям, жене, соседям…

В гостиницу вернулся измученный. Переоделся, умылся и прилег, чувствуя, как с каждой минутой все сильнее колет под сердцем. «Хоть бы позвонила, что ли», — неожиданно поймал он себя на желании услышать ее голос. «Вверх-вниз, вверх-вниз…» Встал, подошел к окну, отдернул штору и долго смотрел на площадь, посреди которой поднял на дыбы коня Петр I. Вечер был теплый, светлый, от вчерашнего ненастья не осталось и следа, и на площади было много гуляющих. «Походить, может? Белые ночи ведь…» Но тут же подумал, что сердце ноет, а завтра лететь в самолете… И тут же, перебивая это трезвое соображение, опять прежнее, тоскливое желание: «А может, все-таки позвонит…» Так и не пошел погулять и долго, далеко за полночь, пока не принял таблетку, лежал, ожидая звонка, злясь и на себя, на свое слюнтяйство, как он определил свое вчерашнее поведение, на свое сердце, разнывшееся так не вовремя, а еще больше — на нее. И пока не уснул, видел перед собой, на белой стене, огромную площадь со вздыбленным конем и черным, пугающим своей громадой собором. Потом собор качнулся… «Какой вы нежный, — услышал он ее голос. — Поцелуйте меня…»

Лавров вскочил и чуть не упал — так занемели у него ноги. «Хватит с ума сходить, — разозлился он. — Что было, то было…»

Лавров вышел на проспект, огляделся, увидел станцию метро и решительно направился к ней. «Нечего терять время, — решил он. — Доберусь до Невского, хоть заказы выполню…» Но вышел не на той станции, а потом, как выяснилось, и вообще сел не на тот поезд и долго чертыхался, разбираясь в схеме. Разобрался, все вроде понял, а вышел опять не там — поторопился. Но ждать следующего поезда не стал из принципа, решив одну остановку пройти пешком. Вышел на Владимирской площади, с удивлением оглядел толпу цветочниц, чуть было не купил букет гвоздик — уж больно хороши были, но вовремя спохватился, что дарить некому, спросил, как пройти к Невскому, и пошел, зябко поеживаясь от холодного и въедливого дождя.

До Невского он так и не дошел. Вдруг поднял голову и увидел, что стоит у театра. «Так мы с ней в театр и не попали, — вспомнил он. Против воли и неожиданно для себя шагнул к кассам. — Как она хотела в театр — странно даже», — вновь всплыло отчетливое воспоминание о том вечере: шли, шли, вдруг неожиданно оказались перед каким-то театром, может, даже перед этим самым, она посмотрела на него таким просительным взглядом… Долго и напрасно он тогда вымаливал у кассира: «Парочку билетиков на сегодня».

Перед кассой была небольшая очередь, но из обрывков фраз он понял, что билеты можно купить лишь на конец недели. И когда подошла его очередь, он, повинуясь какому-то властному внутреннему голосу, вдруг вместо денег протянул кассиру рулончик.

Он не смотрел на кассира. Он знал, что она с удивлением развернет, с удивлением прочтет: «Свидетельство Сергею Семеновичу Лаврову…»

— Вам на сегодня? — услышал он голос. — Два?

Повернулся лицом к окошечку и встретился с изумленными (а может, испуганными?) глазами молоденькой женщины.

— Н…нет, мне один, — покраснел Лавров.

— Пожалуйста, партер. Очень удобнее место.

Лавров взял рулончик, развернул — в нем лежал билет.

— Хм… — только и нашелся что сказать он и поспешно отошел от кассы.

Спектакль ему не понравился. А может, ему было не до спектакля, так и стояли у него перед взором изумленные глаза кассирши. «Что она там такое вычитала? — в который раз спрашивал сам себя Лавров. — Обыкновенная шутка… А может, я что-то не так прочел? Может, в тексте там совсем другой, непонятный мне смысл?..»