Борис Лапин - Ничьи дети (сборник)

В этом смысле особенно примечателен рассказ «День тринадцатый». Ведь герои его — ребята, со стройки, ставшей синонимом «дороги в будущее» — Байкало-Амурской магистрали. И надо отдать должное автору за смелость, с которой он обращается к этой теме, живо и достоверно передавая суровые будни стройки, повседневную жизнь ее людей со всеми радостями и печалями, и незаметно, органично вводит в повествование фантастический элемент (ситуация со счетом дней), который, в свою очередь, трансформирует рассказ из «репортажа с места событий» в философски-обобщающее произведение, работающее на будущее.

В авторском сборнике «Ничьи дети» представлены произведения, достаточно полно характеризующее разнообразие направлений и тематических интересов писателя. И тем читателям, кто знаком с прежними книгами Бориса Лапина, легко убедиться, что ив реалистической прозе, и в фантастике автор обращается к одним и тем же проблемам, Художник не уходит от реальной, земной действительности в стремлении отражать жизнь в заведомо усложненных формах искусственно-фантастического моделирования, не противопоставляет ей вымышленный сказочно-условный мир. Он современник эпохи, и его не может не волновать современность в любых ее проявлениях — будь то борьба против гонки вооружений в разных уголках Земли или морально-этические проблемы человеческих взаимоотношений. Б. Лапин живо откликается на все подобные вопросы, делясь с читателями своими размышлениями, тревогами и надеждами. Это ценное качество хочется подчеркнуть особо, ибо не каждый из ныне работающих в фантастике писателей заслужил право называться современным.

В книге «Ничьи дети», как и в любой книге, собравшей под одной обложкой произведения, написанные в различной тональности и в разное время («Рукопожатие» и «Лунное притяжение», например, представляют раннюю фантастику писателя), что-то удалось больше, что-то меньше. Мне кажется, что Б. Лапину менее удается фантастика чисто философская и чисто юмористическая, в тех же случаях, когда автор чувствует себя на конкретной почве, произведения его обладают большей действенностью.

В заключение хочется повторить, что фантастические произведения Бориса Лапина идут в ногу со временем и уже сбрели своего читателя, а если судить, которые из них лучше или хуже, то лучшими, думается, будут те, что еще не утратили первозданного вида рукописи, те, что наверняка на пути к читателю!

Александр Осипов

Сирена.

Ошалело продирая глаза, они сыплются со своих трехъярусных коек, суют ноги в башмаки, на ходу напяливают хаки — одинаковые здоровенные парни, похожие друг на друга пустотой взгляда, тупым равнодушием лиц, одинаково вышколенные и покорные, одинаково стриженные под машинку.

Они стоят в строю. И как монотонный стук барабана — капрал выкрикивает их имена.

— Айз! — кричит капрал, и Айз делает шаг вперед и шаг назад.

— Найс!

— Хэт!

— Кэт!

— Дэй!

— Грей!

— Дэк!

— Стек!

— Дог!

— Биг!

Это каждый день, и так было всегда. Вся жизнь каждого из них — в этом. Что было до этого, никто не помнит. Все, что они помнят, началось с этого.

Их мысли коротки и односложны, как их имена. Их действия доведены до автоматизма. Айз машинально проглатывает у стойки что-то жесткое и безвкусное, что называют бифштекс, и выпивает кружку чего-то теплого, сладковатого, что называют кофе. Айз достаточно умен, он понимает, что кормят их не для того, чтобы доставить удовольствие; пища поддерживает силу, а сила нужна на полосе. Главное в их жизни — полоса.

Капрал выстраивает их лицом в поле. Перед каждым — своя полоса. Десять одинаковых полос. У каждого по ножу и правой руке. Десять коротких сверкающих клинков. Далеко, в конце полосы, так же, лицом в поле, стоят враги. Десять врагов. Для каждого — свой враг.

— Марш! — кричит капрал.

Айз бросается вперед. Все препятствия, которыми до отказа напичкана, полоса, нужно преодолеть за считанные минуты. Перемахнуть забор. Перепрыгнуть через канаву. Переплыть канал, зажав нож в зубах. Вскарабкаться на трехэтажную стену, подтягиваясь на карнизах, скользя и теряя опору Как обезьяна, взметнуться по канату и вместе с ним перелететь через яму. Ползти, ползти, ползти под колючей проволокой, не обращая внимания на шипы, вонзающиеся в спину. Стремглав промчаться по шатающемуся бревну — и ухитриться не потерять равновесия, не упасть. Только бы не упасть!