Пётр Безруких - Контракт на два дня. Трилогия. Книга вторая. Дорогами войны

Черчилль понимал, что Бекетов Балканы никому не отдаст, и единственное, о чём можно вести с ним разговор, так только о проливах. Советские войска стояли на границе с Турцией и в течение суток могли спокойно выйти к Босфору – почему Бекетов этого ещё не сделал, Черчилль не знал. В то, что Турция сможет их остановить, Черчилль не верил. Другим важным вопросом, который необходимо решить на переговорах, являлся вопрос о будущем Европы. Тут у Черчилля козыри или весомые аргументы тоже отсутствовали. Открывать второй фронт нечем, все силы находились в Северной Африке и на Тихом океане. Пока что Бекетов представлялся единственной силой в Европе, способной воевать против немцев и разгромить Германию. Судя по всему, он это в ближайшее время намеревался начать.

Черчиллю хотелось хоть что-то выторговать у Бекетова в Европе, и чем больше, тем лучше. Правда, как это сделать, он пока не придумал. Ну, и последний, самый важный вопрос, это война с Японией. Коалиции была нужна помощь СССР, и с Бекетова эту помощь очень хотелось получить. Самым сложным для Черчилля являлось то, что он совершенно не знал Бекетова, и у него практически отсутствовала информация о нём. И ещё, он очень мало знал о секретном оружии, которое имелось у Бекетова и с помощью которого тот надавал немцам по зубам.

Ровно в двенадцать часов Бекетов быстрым шагом вошёл в зал, а за ним следовали два молодых охранника. В строгом тёмно-синем костюме, который сидел на нём идеально, подчёркивая фигуру, в белоснежной рубашке с узким галстуком в цвет костюма и больших солнцезащитных очках. Охранники были одеты точно так же и тоже в очках.

«Странно!» – подумал Черчилль.

Он всегда считал, что Бекетов носит только военный мундир, как и Сталин. По крайней мере, никто не сообщал ему о том, что видел его в штатском. Выглядел Бекетов очень бодрым, и совсем не похоже, чтобы он всю ночь и утро провёл в самолёте.

Быстро подойдя к своему пустующему месту в центре стола, Бекетов громко поздоровался и протянул Черчиллю руку через стол. Тот приподнялся и тоже протянул руку Бекетову. Весь зал озарился вспышками фотоаппаратов, пресса пыталась запечатлеть каждое мгновение встречи. После рукопожатия оба сели на свои места. Бекетов снял очки и положил их на стол перед собой. Началась официальная часть встречи, на которой присутствовала пресса. Журналисты и фотокорреспонденты тесной толпой окружили стол. Кто фотографировал, кто спешно записывал в блокноты, а кто просто стоял, наблюдая с любопытством.

Бекетов начал с короткой вступительной речи. Он говорил медленно, не читая никаких заготовок и давая переводчикам время на перевод. Это были дежурные официальные фразы о единстве антигитлеровской коалиции, о союзнических отношениях, о необходимости теснее объединить усилия по борьбе с общим врагом. Когда Бекетов закончил, слово взял Черчилль. Сразу начал гнуть свою линию, напирая на более активное участие СССР в антигитлеровской коалиции и выражая надежду на то, что эта встреча станет поворотным моментом в отношениях между Британией и СССР.

После официальной вступительной части охрана проводила прессу, и в зале воцарилась тишина, прерываемая редким покашливанием некоторых членов делегаций. Бекетов посмотрел в глаза Черчиллю и вдруг сказал на чистом английском языке:

– Господин премьер-министр, предлагаю начать переговоры с нашей конфиденциальной беседы. Вы не возражаете?

Черчилль опешил и удивлённо смотрел на Бекетова. Такого поворота событий он не ожидал. У него не было никакой информации о том, что Бекетов свободно говорит по-английски. Похоже, начинались сюрпризы.

– Хорошо, господин Бекетов, я согласен, – медленно проговорил он.

– Тогда пойдёмте в отдельный кабинет! – предложил Бекетов.

Он встал и уверенно направился во внутренние помещения дворца, как будто знал тут все углы. Черчилль пошёл за ним. Обе делегации остались сидеть за столом, не зная, что им дальше делать. Видимо, Бекетова это совершенно не интересовало. Они прошли по длинному коридору и вошли в большой кабинет, у двери которого разместилась русская охрана. В кабинете стояли два кожаных кресла, а перед ними располагался журнальный столик, на котором лежали любимые кубинские сигары Черчилля «La Aroma de Cuba» и пепельница. В стороне – фуршетный стол, увенчанный большим блюдом с фруктами и бутылками рома, виски, коньяка и водки.

Бекетов подошёл к столу и, открыв бутылку Хеннесси, налил из неё четверть бокала. Держа бокал в правой руке, он погрузился в кресло. Сделав небольшой глоток, откинулся на спинку и проницательно посмотрел на Черчилля.