Сэмюэль Дилэни - Падение башни (сборник)

— Мои родители были транспортниками. Я сама была транспортником до запрета.

— Тоже верно. Допустим, я скажу: «Да, ты сможешь это сделать»?

— Я поблагодарю и улечу завтра.

— А если я скажу, что мне нужно сначала с недельку повозиться над твоими психоиндексами, а тебе в это время придется жить у меня, никуда не выходить, ничего не писать, избегать всяческих волнений?

— Я поблагодарю... и улечу завтра.

Он нахмурился.

— Тогда почему ты беспокоишь меня?

— Потому... — она пожала плечами, — потому что завтра я буду дьявольски занята... и у меня не будет времени сказать тебе «до свидания».

— О, — напряжение на его лице сменилось улыбкой.

Маркус снова вспомнил о скворце.

Ридра, тоненькая, тринадцатилетняя, застенчивая, прорвалась сквозь тройные двери рабочей оранжереи со своей новой находкой, называемой смехом — она только что открыла, как он получается у нее во рту. А он был по-отцовски горд, что этот полутруп, отданный под его опеку шесть месяцев назад, вновь стал девочкой, с короткими волосами, с дурными настроениями и вспышками раздражения, с заботой о двух гвинейских свиньях, которых она называла Ламп и Лампкин. Ветерок от кондиционера шевелил кустики около стеклянной стены, и солнце просвечивало сквозь прозрачную крышу.

Она спросила:

— Что это, Моки?

И он, улыбаясь ей, в белых шортах, запятнанных солнцем, сказал с расстановкой:

— Это говорящий скворец. Он будет говорить с тобой. Скажи «привет».

В черном глазу сверкало маленькое солнце, размером с булавочную головку. Перья сверкнули, из игольчатого клюва высунулся тоненький язык.

Ридра повернула голову, точно как это делают птицы и прошептала: «Привет».

Доктор Т'мварба две недели учил птицу при помощи свежевыкопанных земляных червей, чтобы удивить девочку. Птица взглянула склонив голову на бок и монотонно произнесла:

— Привет, Ридра, какой прекрасный день, и я счастлива.

Ридра закричала.

Совершенно неожиданно.

Сначала Маркус решил, что девочка смеется. Но ее лицо исказилось, она замолотила руками по воздуху, зашаталась, упала. Она захлебывалась криком.

Т'мварба подбежал, чтобы подхватить ее, а птица, перекрывая ее истерические рыдания, повторяла: «Какой прекрасный день, и я счастлива».

Он и раньше наблюдал у нее припадки, но этот поразил его. Когда позже он смог поговорить с Ридрой об этом, она сказала, еле раскрывая побелевшие губы:

— Птица испугала меня.

А спустя три дня проклятая птица вырвалась и запуталась в антенной сети, которую они с Ридрой натянули для ее любительских радиоперехватов: она слушала гиперстатические передачи транспортных кораблей, находящихся в рукаве Галактики. Крыло и лапа попали в ячейки сети, птица начала биться о горячую линию, так что искры были видны даже в солнечном свете.

— Нужно достать ее оттуда! — закричала Ридра. Она показывала рукой вверх, но когда она взглянула на птицу, то даже под загаром стало заметно, как она побледнела.

— Я позабочусь об этом, милая, — сказал Маркус. — Ты просто забудь о ней.

— Если она еще несколько раз удариться о линию, то погибнет.

Но он уже пошел за лестницей. А когда он вышел, то увидел, что Ридра уже вскарабкалась по проволочной сетке на дерево, закрывавшее угол дома.

Через пятнадцать секунд она протягивала руку к птице. Маркус знал, что девочка чертовски боится горячей линии, но она собралась с духом и схватила птицу. Спустя минуту она была уже во дворе, прижимая к себе измятую птицу, лицо ее казалось вымазанным известью.

— Забери ее, Моки, — чуть слышно сказала Ридра дрожащими губами, — пока она не заговорила.

И вот теперь, тринадцать лет спустя, кто-то другой разговаривал с ней, и она сказала, что боится. Он знал, что она иногда пугается, но знал и то, что она может храбро смотреть в лицо своим страхам.

— До свидания, — сказал Маркус. — Я рад, что ты меня разбудила. Если бы ты не пришла, я бы сошел с ума от беспокойства.

— Спасибо, Моки, — ответила Ридра. — Хотя мне все еще страшно.

Дэниел Д. Эпплби, который даже мысленно редко называл себя полным именем — он был офицером Таможни — взглянул на приказ сквозь очки в проволочной оправе и пригладил рукой коротко остриженные волосы.

— Что ж, приказ разрешает это, если вам будет угодно...

— И?

— И он подписан генералом Форестером.

— Я думаю, что вы тоже его подпишите.

— Но я должен одобрить...

— Тогда идемте со мной, одобрите на месте. У меня нет времени высылать вам отчет и ждать одобрения.