Айнур Сибгатуллин - 2.0.8.4

– Ваша честь, у представителей истицы есть ходатайство.

Судья буркнул.

– Огласите, пожалуйста, его поскорее.

Я набрал в легкие воздух и начал.

– Согласно процессуальному кодексу лица, свидетельствующие в суде, обязаны говорить правду под угрозой уголовного наказания.

– Ближе к делу.

– В статье второй того же кодекса оговорено, что ранее принятые кодексы также могут применяться.

– К чему вы клоните, господин адвокат?

– Ваша честь, прошу меня дослушать! Итак, в предыдущей редакции кодекса указывалось на то, что граждане, придерживающиеся определенных мировоззрений, приносят присягу на священной книге своей религии. Эта норма не была отменена и я прошу вас обязать ответчика поклясться, что он говорит правду!

Я подхватил все священные книги, что я смог найти в библиотеке и положил их у места свидетеля. Я позволил себе кинуть победоносный взгляд на Диану и ее клиента.

Судья почесал в затылке.

– Да, я помню это правило. И, действительно, норма действует. Приводите ответчика к присяге.

Отец Ибрагим, моргая глазами, посмотрел на меня. Диана что-то старательно печатала в видеофоне или делал вид, что печатает.

Пристав разложил перед отцом Ибрагимом несколько книг и отошел на несколько шагов в сторону.

– Ответчик, клянетесь ли вы говорить правду и только правду и ничего кроме правды?

– Клянусь, – тихо сказал священник.

– Не слышу! – рявкнул судья.

– Клянусь!

Я медленно опустился на стул и закрыл глаза рукой.

– Ответчик, вы подтверждаете, что ваше заявление правда?

– Я… Да, подтверждаю.

Судья кашлянул.

– Если это все, то я хочу огласить свое определение. Итак…

Я снова вскочил.

– Ваша честь, я хочу также сделать заявление.

Судья кивнул.

– Ваша честь, ответчик солгал и оклеветал свою дочь. Я прошу ознакомиться с содержанием биокарты истицы, раздел детской гинекологии. Там сказано, что истица – девственница! Кроме того, в ежедневном дневнике мониторинга поведения родителей, который вела Ника, в разделе сексуальные отношения с близкими родственниками ни указаны подобные сведения!

В зале загудели зрители, часть из которых стала фотографировать Нику.

– Достаточно, адвокат, – судья стукнул молотком по столу, обитому зеленым сукном, – слушание дела объявляется прекращенным ввиду подсудности ответчика суду по сексуальным правам детей. Все свободны. Кроме истицы.

– Прошу вас следовать за мной, – тетка в униформе ювенальной службы с каменным лицом привычно смотрела куда-то в сторону, а не в лицо Нике.

Девушка испуганно вертела головой.

– Мы же выиграли дело! Чего вы от нас ходите?

– Да, действительно, – я поискал взглядом судью, но того как ветром сдуло, едва зал заполнили сотрудники ювенальной службы в серой форме мышиного цвета. – По факту получения судебного решения мы планировали перевести вещи Ники в другое место. Чтобы она жила отдельно. А потом заключили бы контракт на содержание с новой семьей.

– Согласно установленному порядку мы обязаны немедленно изымать детей, чьих родителей лишили родительских прав и размещать их в наших домах Лиги сексуальных реформ под присмотром воспитателей.

Я похолодел. Действительно, я забыл об этом правиле и сейчас Ника должна была подчиниться. Отойдя чуть в сторону, я огляделся. Все входы были перекрыты, а на руки Ники уже надели наручники и повели к выходу.

– Куда вы хотите ее увезти?

Тетка хмыкнула.

– Не положено информировать до передачи в новую компетентную семью. Эй, ребята – берите девчонку и айда.

Приставы подхватили под руки Нику и едва ли не волоком потащили ее в грузовой винтокрыл.

Ко мне подошла Диана.

– Ну что, чувачок, похоже ты действительно не трахнул девочку.

Я отмахнулся.

– Отстань, не до тебя.

– А зря, чувачок. То, что я знаю могло бы тебе пригодиться.

– Что ты имеешь в виду?

– Знаешь куда повезут сейчас твою подружку? К твоему любимому заказчику – председателю городского отделения Лиги. Они давно ждали такую… неопытную. Она же на вес золота буквально. Сейчас же срок сексуального воспитания начинается с рождения ребенка, а тут прям у них под носом такой редкостный экземпляр. Непорочная дева.

– Зачем она им нужна?

– Как зачем? Для сексуального воспитания и разнообразия. Я ведь хотела как лучше. Я, правда, не знала, что она еще…

– Кто тебе заплатил за ведение дела?

– Никто. Я же выросла в том районе. А отец Ибрагим крестил меня.