Натали Жуковец - Имаго

Мужчина вновь уверенно кивает, на миг закрывая глаза, и, выпрямив спину, пристально смотрит в глаза Майи.

– Вас зовут Вильгельм Майнс?

– Да.

– Вы родились в Гeльзeнкиpxeне, Северный Рейн-Вестфалия, Германия?

– Да.

– У вас четвёртая отрицательная группа крови?

– Да.

– Приходилось ли вам принимать участие в благотворительных проектах?

Вильгельм неподвижен в кресле. Спина прямая подобно колоннам, расположенным по периметру. Руки ровно лежат на жёстких подлокотниках. Серые глаза немного устало смотрят куда-то прямо перед собой. Взгляд по-прежнему спокоен и ничего не выражает, как и в тот момент, когда он только появился под этим куполом.

– Да.

Никаких уточняющих вопросов, имелись ли в виду проекты, направленные на поддержку малообеспеченных категорий населения, или на сохранение угасающего биологического разнообразия Земли, или даже на пожертвования многочисленным квазирелигиозным организациям, возникших совсем из ниоткуда после начала активной космической экспансии, никаких раздумий и сомнений – просто «Да» и всё.

«…Выдающиеся светила медицины со всех континентов были приглашены сюда, где им предоставлялись отличные условия для работы. А сам хоспис представлял собой весьма современный медицинский комплекс. Сенсоры работали по всем стандартам высокотехнологичных частных клиник: собирали информацию по нервным импульсам пациентов и отправляли её на удалённые серверы, которые, в свою очередь, обрабатывали эту информацию за считанные наносекунды, создавая для каждого пациента его личную идеальную атмосферу – с минимальным воздействием на окружающую среду, тонким климат-контролем и вызывающую чувство прекрасного, наподобие того, которое испытывает человек после посещения знаменитой на весь мир Галереи новых стандартов искусства или впервые побывав на Сингусе. Также тут было прекрасно налажено внутреннее транспортное сообщение: по огромнейшей территории площадью более трёх тысяч квадратных километров и посетители, и пациенты курсировали в удобных одноместных репульсорных креслах.

В общем, родители с армией его школьных друзей организовали Штефану всё по высшему разряду. Однако он уже был не в состоянии всё это оценить, давно находясь в глубокой коме. Агрегаты, которые были подключены к телу брата, искусственно поддерживали в нём жизнь. Все необходимые вещества поступали напрямую в кровь. Продолжающий работать желудок получал раз в день необходимую пищу для жизнедеятельности организма. Слабые электрические разряды время от времени заставляли мышцы двигаться, обслуживающие дроны периодически меняли положение тела и делали массаж, а сверхчувствительные датчики отслеживали общее состояние. Но у брата всё давно было глухо. Я не видел смысла тратить столько денег впустую и давно бы сам отключил его от аппаратов, но, к сожалению, не имел такой возможности, да и доступа к ним тоже. Я не понимал людей, которые вливали деньги в его вегетативное состояние… Родители, особенно мама, слишком эмоциональны, слишком привязаны к нему, чтобы оборвать жизнь Штефана, не использовав все шансы и возможности. Но зачем другие люди выбрасывают лично заработанные средства на будущего покойника – понять я не мог. И не был уверен, что смогу в будущем.

С каждым днём ситуация всё больше и больше беспокоила меня: родственники отдалились от меня, все разговоры были только об умирающем брате, деньги просто таяли на глазах… Фармацевтический бизнес процветал от такого масштабного финансирования, а глупые люди, похоже, не могли найти более достойное применение своему капиталу, как не вливание его в отживших своё людей…»

На проекции загорается зелёный прямоугольник.

– Правда, – резюмирует Майя, и на мгновение её губы трогает подобие улыбки.

«Снова для меня настали не лучшие времена. Мой бизнес был под угрозой. Да что уж там – почти на грани фола… Та империя, которую я строил годами, которую всегда считал своим надёжным оплотом, скоро грозилась вернуться к тому, с чего она когда-то давно и начиналась – к фирмочке услуг техподдержки, расположенной в ржавом покосившемся ангаре близ пустыни Чиуауа. А всё «благодаря» с каждым годом становившемуся более изощрённому законотворчеству всё ещё остававшихся у власти ограниченных дряхлых политиканов, копошащихся, подобно червям, на этой угасающей планете, и разным исподволь внедрявшимся нововведениям в гражданский, налоговый, банковский и другие кодексы. Отчислений коррупционерам всех мастей с каждым годом становилось всё больше. Самым страшным для меня было введение квот на распространение нашей продукции в дальних колониях. Недавно моя собственная фирма «IT-прорыв» перешла очередную планку в развитии. Да, я, конечно, знал, во что вкладываться, что будет в тренде всегда – это развитие IT- и фемтотехнологий. Я знал и то, что всем придётся сложнее, когда мы выйдем на дальние рубежи. И вот, когда, казалось бы, все сложности остались позади, появился бредовый закон, устанавливающий квоты для внедряющих инновации вне Земли. Это в мои планы и расчёты совсем никак не входило. Пришлось отказаться от некоторых выгодных договоров, компания работала в убыток третий месяц подряд… Я не знал, что делать. Мои заместители по стратегическому планированию предлагали перевести часть деятельности в теневой бизнес или даже вступить в сговор с конкурентами в целях давления на высшие эшелоны власти. Но я помнил свой неудачный опыт молодости, не хотелось ненужных авантюр, когда жизнь начинала налаживаться, к тому же, это помогло бы ненадолго. А действовать нужно было немедленно, иначе за год можно было лишиться не только доброй части выручки, но и постоянных клиентов. Этого я допустить не мог. Но… Решение проблемы пришло совсем случайно.