Оксана Аболина - Подмастерье

В последний день мая Подосинкина провозгласила за завтраком, что дрова кончились. Совсем. Последнее полешко сожрал в плите огонь, облизнулся и угас. Если Игорь хочет, чтобы она к его дню рождения, который наступит меньше, чем через сутки, испекла праздничный пирог, пусть берёт в помощь мужиков, запрягает лошадь и отправляется в лес.

— Не нужен мне никто! — закапризничал Игорь, отставляя пустую тарелку. — Сам справлюсь.

— Ты — сам? — насмешливо произнесла Соня. — Тебя одного куда посылать — боль головная. Иди лошадь запрягай, пока мужики доедают.

И, проводив взглядом выскользнувшего в дверь мальчишку, обернулась к столу:

— Его отправь, так он вместо дров целую телегу стихов привезёт.

— Это точно, — авторитетно подтвердила Ксюха. — Помните, как ему в рот оса залетела?

Стоило ей это сказать, как спокойный и уравновешенный Ваня громко захохотал, вслед за ним, опустившись на стул, захохотала Соня, а потом и сама Ксюха, утирая неожиданно выступившие от хохота слёзы. Один Ерёмин сидел, ничего не понимая и с изумлением вертя головой по сторонам: что такого рассмешило его друзей?

— Он… — сквозь смех попыталась сообщить ему Соня, — он… в лес за грибами… ни одного гриба…

— Зато полный рот ос! — вставила Ксюха, и вся троица захохотала ещё громче.

— Да что случилось-то? Как это полный рот ос?! — не выдержал Ерёмин.

Но ещё несколько минут никто не мог ему связно рассказать эту давнюю историю: друзья хохотали, вставляя одним им понятные реплики, после чего закатывались от смеха ещё больше. Наконец, немного успокоившись, собрались было поведать о ней Ерёмину, но тут в дверь вошёл Игорь и сообщил, что лошадь готова. Увидев паренька, троица тут же расхохоталась ещё пуще. Маралин мгновенно залился краской и, не говоря ни слова, выскочил на улицу. Наконец, Ваня, проглотив последние смешинки весёлого десерта, пояснил:

— Игорь ту-ту-тут неподалёку по лесу ходил и вместо того, чтобы гри-гри-грибы собирать, читал вслух стихи деревьям. Громко чи-чи-читал, мне на башне даже слышно было. Читал-читал, а по-по-потом как завопит! Наткнулся на осиное гнездо и ткнул его палкой. Здорово его то-то-тогда покусало, штук десять жал вытащили. А одна оса — прямо в рот за-за-залетела.

Смеяться Ерёмин не стал, но улыбнулся. А друзья наперебой стали вспоминать другие истории: как Маралин полез за каштанами, задумался, уснул и свалился с ветки, чуть не свернув себе шею, как он подглядывал зимней ночью в Сонино окно и, чтобы лучше было видно, лизнул стекло, а язык взял да и примёрз, как дразнил ворон, а они налетели на мальчишку всей стаей и загнали в речку. Наконец, истории были рассказаны, и мужчины стали собираться в лес. Принесли топоры и пилу, вышли к воротам и застыли от удивлении: Маралина и след простыл!

— Лучше ско-скорее за ним отправиться, — обеспокоился Ваня. — Кабы чего опять не натворил.

Сначала всё было в порядке. Ерёмин и Ваня шли по ровному, хорошо отпечатавшемуся, следу телеги и разговаривали о Дружке. Ваня думал, не стоит ли его взять на охоту, но боялся, что пёс ещё недостаточно привык к нему, и снова потянется в лес. Но затем след колёс стал вихлять, а рядом появились новые, далеко отстоящие друг от друга, следы, при виде которых Ваня побледнел.

— Бежим скорее! — крикнул он. — Это спиногрыз.

Они бросили пилу и, выхватив топоры, помчались вперёд, едва разбирая дорогу. Через минуту они увидели втоптанную в грязь знакомую соломенную шляпу. Она была растерзана, всегда лихо торчащее из-под тульи гигантское перо, валялось в стороне. Метрах в пятидесяти от остатков шляпы валялся топор Маралина, весь обух его был замызган кровью. А след телеги стал ещё более кривым, будто лошадью больше никто не управлял. Между колёс тянулась кровавая цепочка, которая становилась всё шире.

— Мы-мы-мы про Игоря всё утро байки травили, а ему нужна была на-на-наша помощь! — понуро произнёс Ваня. — Я этого ни-ни-никогда не забуду.

— Мы все перед ним виноваты, — печально добавил Ерёмин.

— На-на-надо найти эту тварь, и убить! — вскрикнул Ваня и рванул вперед.

Перевёрнутую колёсами кверху телегу они заметили издали. Рядом не было ни лошади, ни Маралина. А за телегой сидел и яростно рвал на части огромные куски мяса зверь. Мурашки пробежали у Ерёмина по коже. Он не представлял, что зверь может быть такого размера. Это было животное с мощным туловищем, раз в пять более крупным, чем у недавно сражённого Ерёминым свинорыла. Из туловища поднималась на длинной извивающейся шее маленькая хищная голова. Окровавленная морда спиногрыза выглядела страшной и зубастой. Хвост, как и шея, был длинным и тонким, самый конец его увенчивался острыми шипами.