Оксана Аболина - Подмастерье

Ерёмин, боясь, что яйцо остынет и гусёнок замёрзнет, побежал в другой конец птичника — там, где гнездились куры. В курятнике — это было её хозяйство — в углу за насестом, обняв охапку соломы, спала Ксюха.

— Чего тебе? — лениво подняв голову, спросила она Сергея.

— Что делать с яйцом? — спросил он. — Гусёнок там живой, а Малышка не хочет его больше высиживать.

— Ну, сунь под Рябу, — посоветовала Ксюха и вновь уткнулась носом в солому.

Кура без всяких возражений приняла яйцо и, квохча, уселась на нём, успокоенный Ерёмин вернулся во двор. Гуси и без него неплохо справлялись со своим потомством и Сергей решил зайти в церковь — там он ещё ни разу не был.

В церкви было прохладно, темно и тихо. Лишь впереди, за перегородкой, на которой висели изображения людей со светлыми кругами вокруг головы, слышалось невнятное бормотание. Там, очевидно, находился Пафнутий. Некоторое время Сергей постоял в храме, не зная толком, что здесь нужно делать, а потом вспомнил о Божием Сыне, распятом за людей, а затем воскресшем.

«Как же Тебя так угораздило? — подумал он. — Зачем Ты пришёл к людям в ту жестокую эпоху? Вот если бы сейчас… Сейчас бы Тебя не убили. Точно бы не убили. Мы не такие. В нас нет гена истребления. Мы бы Тебя не распяли. Но, если говорить совсем честно, то наверное, и не услышали бы. Интересно, а что сделали бы те, кто в первом звене, если бы Ты пришёл? Скорее всего, даже не поняли бы, что случилось. В городе бы никто не понял, а вот иззвены — они может быть… Только как бы Ты родился от Святого Духа в инкубаторе, под присмотром генетиков? Тебе бы не дали, сочли бы бракованным материалом и пустили в биомассу. Так что, как ни посмотри, Ты оказался прав — сейчас Тебе здесь ещё меньше места, чем в те времена».

К следующему утру гусёнок всё ещё не вылупился, хотя Ряба исправно сидела на яйце. Сергей снова поднял его к уху. Тихо постукивание продолжалось.

— Помоги ему, — посоветовала Ксюха.

— А можно? — испугался Сергей. — Он не погибнет?

— А что делать? — равнодушно сказала Ксюха. — Может, и выживет. Но если не помочь, погибнет наверняка.

Ерёмин осторожно надколол скорлупу там, где слышался стук, и стал отламывать кусочки. В образовавшемся отверстии он увидел маленький крепкий клювик.

— Ну, давай, постарайся, — обратился он к птенцу. — Пора выбираться.

Через пару часов гусёнок освободился от скорлупы. Курица Ряба смешно квохкала и суетилась, оберегая «цыплёнка»-великана. Сергей подхватил его на руки. Переживания Ерёмина о птенце каким-то образом передались всем ребятам, и к моменту вылупления последыша они собрались в птичнике. Соня осмотрела гусёнка и сказала, что он здоровый, хотя и слабенький, ему понадобится особый уход.

— Я назову его Женькой, — сказал Ерёмин.

— Это самка, — возразила Соня.

— А я в честь девушки Жени, — объяснил Сергей и не сразу понял, почему Подосинкина тут же насупилась и стремглав вылетела из птичника.

— Лучше человеческим именем не называть, — посоветовал Ваня. — Когда к скотине, как к людям относишься, потом трудно её резать. Привязываешься…

— Зачем резать? — удивился Ерёмин.

— Без мяса в супе силы не будет… — объяснил Ваня.

— Женьку в суп?! — возмутился Сергей. — Да никогда!

— Скажи это Соне, — хмыкнула Ксюха. — Она теперь только о том и мечтает…

Слабый гусёнок стал любимчиком Ерёмина. Чтобы у птенца не расползались лапы, пока тот не научился ходить, Сергей перевязал их ленточкой. Кормил и поил отдельно от всех. Ряба внимательно следила за его хлопотами, но считала Женьку своим цыплёнком. Первое купание гусёнка в Сторожевке чуть не свело её с ума. Ряба носилась по берегу и громко обеспокоенно клохкала, призывая гусёнка вернуться. А тот не обращал на приёмную мать никакого внимания. Если бы Ерёмин сам не волновался в этот момент, он бы обязательно посмеялся. Но ему было не до того. Он беспокоился, что взрослые гуси не примут Женьку. Однако обошлось, и гусёнок вошёл в стадо Малышки.

Правда, сама Женька никак не могла понять, кто же на самом деле её мать. Иногда начинала нервничать и искать Рябу, но чаще всего ходила по пятам за Сергеем, вызывая всеобщее веселье среди фермеров.

Однажды Подосинкина попросила Сергея и Игоря нарвать травы для ботвиньи. Маралин сразу повлёк Ерёмина на луг, где, как он утверждал, растёт всё, что нужно, кроме свекольной ботвы, которая есть на грядках.

— Вот это щавель, а это сныть, — показывал он. — Всё это съедобно и вкусно. А вот и дикий шпинат. Раньше его в наших широтах не было, он добрался до Москвы с Кавказа. А вот в тех кустах, смотри, какая замечательная крапива растет. Тебе надо будет её мноооого собирать на зиму. Для гусей. Сходи за ней, пока я соберу всё остальное.